На ходовом мостике

Делать большие переходы столь малым ходом нам не приходилось; еще не встретившись с противником, мы уже понимали, что для его авиации наш конвой представляет собой почти неподвижную мишень. Следовательно, чтобы сохранить жизнеспособность гражданских судов и свою собственную, главное внимание следовало обратить на противовоздушную оборону: научить зенитчиков без промедления открывать огонь по самолетам противника, быстро переносить огонь с одной цели на другую. С боевой выучкой нельзя было медлить, поэтому на всем пути до Севастополя мы при любой возможности продолжали отработку действий зенитных расчетов. С первого же похода мы почувствовали большую ответственность за сохранность конвоируемых судов, фактически лишенных оборонительного маневра.

А Николаев оказывался во все более сложном положении. Все чаще уходили из города конвои в восточные порты с заводским оборудованием, ценностями города, эвакуировалось гражданское население. Кроме «Незаможника», в конвое ходили эсминцы «Фрунзе», «Шаумян», «Беспощадный», «Бойкий», «Бодрый», «Безупречный». Уже со второго похода в Николаев начали переводиться [63] в восточные порты недостроенные крейсеры «Куйбышев» и «Фрунзе»; лидеры «Киев», «Ереван»; эсминцы «Огневой», «Свободный» и «Озорной», а также вспомогательный крейсер «Микоян» и несколько подводных лодок. Операции по переводу кораблей осложнялись тем, что они, недостроенные, до предела были загружены заводскими станками, механизмами, оборудованием. На них же эвакуировались рабочие судостроительных заводов, большинство с семьями. Такой перегруженный корабль, не имеющий своего хода, походил то ли на перенаселенный дом, то ли на плавучий завод, на котором по каким-то причинам оказались остановлены станки. Фашистским летчикам транспорты казались легкой и лакомой добычей. Самолеты-разведчики постоянно дежурили в небе, стараясь не упустить момента выхода кораблей в море. И как только им удавалось засечь появление конвоя, минут через десять-пятнадцать следовало ждать налета «юнкерсов».

В первый бой с авиацией противника мы вступили уже во время следующего похода в Николаев. Еще можно было различить тонкую полоску берега, когда мы увидели три быстро приближающихся бомбардировщика и услышали низкий, давящий на уши гул. Весь конвой сыграл боевую тревогу. Зенитные расчеты пришли в движение, обратив жерла стволов в сторону «юнкерсов». Но фашистские летчики не теряли время даром: самолеты рассредоточились и каждый начал осуществлять маневр для бомбометания. Я видел, как буквально сросся с орудием двадцатилетний комендор Фадей Арсенов, ловкий, быстрый в движениях, с прекрасной реакцией. Он и на тренировках умел с поразительной быстротой схватить цель, чтобы своевременно открыть огонь. Их зенитная пушка заговорила не раньше и не позже, чем следовало. Снаряды начали рваться под ближайшим к нам самолетом. Два других тем временем пытались атаковать конвой с разных направлений. По ним били зенитчики сторожевых катеров.

- Не достают! - командир корабля, следивший за самолетами, как и все на мостике, в сердцах ударил кулаком по поручню. - Чуть-чуть не достают!

А немецкие летчики, словно зная о возможностях наших зенитных пушек, шли как раз на такой высоте, которая обеспечивала им относительную безопасность. Но для прицельного бомбометания им следовало все-таки несколько снизиться, однако на это они не решались. [64]

Бомбы рвались в море, не причиняя нам вреда. Увидев, что прицельного бомбометания не получилось, немецкие летчики развернулись и ушли в сторону берега.

Фадей Арсенов мне потом жаловался:

- Эх, нам бы чуть помощнее оружие! Непременно хоть один, да сбили бы…

Но заградительный огонь тоже многое значил - транспорты были защищены… И все-таки после первого боя с самолетами мы чем дальше, тем внимательней стали изучать нашу противовоздушную вооруженность. К началу войны эскадра готова была вести бой с равноценным противником в дневных и ночных условиях. Предполагалось, что это будет надводный или подводный противник, но не сухопутный или воздушный. Конечно, отрабатывались и зенитные стрельбы и стрельбы по береговым целям, однако раньше подготовка такого рода занимала незначительное место в боевой подготовке кораблей.