На ходовом мостике

Тот день еще больше утвердил наше нетерпение, явился предвестником важных событий и ожидать эти события сложа руки было попросту невмоготу. Весь порт, стоявшие на рейде корабли, казалось, тоже охвачены этим настроением. На эсминцах сигнальщики обменивались семафорами, динамики внутрикорабельной связи разносили четкие команды вахтенного командира, грозно смотрели стволами расчехленные орудия. В силуэтах рубок, мачт, труб и орудий угадывалась стремительность и дерзость, скрытая до времени грозная сила.

Заглядываю в штурманскую рубку. Клемент и Загольский, обложившись картами, справочниками и таблицами, вовсю готовятся к выходу в море. Загольский встречает меня сожалеющим вздохом.

- Жаль, карта мелковатого масштаба! К тому же на ней не обозначены вспомогательные точки наводки.

Вообще- то нашему кораблю, не имеющему центральной наводки, вспомогательные точки не нужны, но они значительно облегчают контроль точности наводки по курсовому углу.

- Каково решение задачи в данных условиях?

- Придется сориентироваться на месте, когда выйдем в заданный район.

- Все будет в порядке, - горячится Клемент. Штурман Загольский стучит костяшками пальцев по столу, мол, не сглазь, или что-то в этом роде.

- Вы бы еще, товарищ штурман, через левое плечо сплюнули, - пытаюсь пошутить.

- И сплюнул бы, если бы был уверен, что это поможет делу.

- Есть опасения? Доложите!

Вместо ответа Загольский карандашом показывает на карте две линии, обозначившие противостояние наших войск и противника. Линии почти соприкасаются, малейший просчет в наводке и…

Я хочу поддержать нашего штурмана, хочу сказать, что верю в его всегдашнюю точность, но не успеваю - [70] рев сирены воздушной тревоги перекрывает все звуки на корабле. Тотчас откликаются другие суда, звук сирены подхвачен наблюдательным пунктом на суше и вот уже весь порт наполняется пронзительным тревожным ревом.

Через считанные секунды экипаж стоит по местам. Я - на ходовом мостике, рядом - Минаев. В бинокль смотрит, как на город и порт заходят немецкие «хейнкели». Идут звеньями, по три, как на параде, демонстрируют свою самоуверенность. И тут же легкие крылья возносят в небо наши «ястребки». Они пытаются отогнать вражеские машины, кружатся, пикируют, строй «хейнкелей» рассыпается, смертельный бой смещается в сторону моря. А вслед за «хейнкелями» появляется десятка полтора «юнкерсов». Тут же заговорили зенитные береговые батареи. Белые ватные облачка возникают вокруг «юнкерсов». Чем ближе самолеты противника к порту, тем больше таких облачков.

Враг явно рвется к военным кораблям. Он хорошо понимает, что значит для Одессы сегодня порт. И вот вступают в бой уже корабельные зенитные батареи. Наш зенитчик лейтенант Рахим Сагитов дает команду «огонь!» Воздушное пространство над территорией порта сплошь теперь покрыто белыми следами разрывов, иссечено сотнями очередей. Корректировать огонь становится практически невозможно. «Юнкерсы» торопливо сбрасывают бомбы и спешат уйти.

Но частично свое черное дело они сделали - в порту полыхают складские здания, мастерские. За бортом вверх брюхом плавают косяки рыбы. С берега доносится тревожное завывание пожарных машин - значит, и в городе есть пожары, очевидно, человеческие жертвы.

Приникаю к окуляру стереотрубы. Навстречу мне шагнули притихшие, израненные одесские кварталы. Как не похожи они сейчас на те, с какими познакомился я впервые в августе 1933-го, когда на последней курсантской практике на крейсере «Коминтерн» под флагом командующего флотом И. К. Кожанова мы совершили традиционный осенний поход из Севастополя в Одессу.

Для приморского города приход военных кораблей всегда праздник. Местные жители принимали моряков радушно, с музыкой и цветами. Нас пригласили в театр имени Луначарского на торжественное собрание трудящихся, партийных и комсомольских организаций, городского [71] Совета депутатов трудящихся с военными моряками Черноморского флота. А вечером торжества вылились на улицы и площади Одессы, в скверах и парках звучала музыка, повсюду веселье, танцы, песни. Душевной открытостью своих жителей город заставил навсегда сродниться с вечно юной Одессой. Можно ли было ненавидеть врага больше, чем мы его ненавидели? Думаю, что нет!

Стрелки наших часов неумолимо приближались к назначенному времени. С эсминца «Шаумян» пришло извещение о том, что корректировочная группа своевременно выслана в район стрельбы. При подходе в заданный район старшина группы радистов главный старшина С. Н. Михайлов докладывает, что связь с корректировщиками установлена.

Минаев подводит корабль как можно ближе к берегу. Противник еще не догадывается, какой сюрприз ему готовят моряки. Загольский точно и своевременно выдает расчеты для боевого маневрирования. На карте уже помечены координаты целей. Клемент держит артиллерийские таблицы. Руки чуть вздрагивают. Причина волнения молодого командира понятна: цель - противник - находится очень близко от переднего рубежа наших войск. Просчета быть не может!…