На ходовом мостике

…Ночью лидер «Харьков» вновь отправляется к побережью Керченского пролива. Теперь уже ни для кого не секрет, что своим огнем мы прикрываем отходящие войска Крымского фронта. Стреляем всю ночь, пока есть боезапас, а в предрассветной мгле возвращаемся в Новороссийск. Лидер оказался последним кораблем, обеспечившим артогнем Крымскую армию. Больше в район Керчи «Харьков» не ходил. Советские войска были вытеснены с Керченского полуострова, что значительно ухудшило общую обстановку на юге. В Крыму оставался непокоренным один Севастополь. И вновь каждый черноморец задавал себе вопрос: что будет со славной черноморской цитаделью? [170]

«Желаем счастливого плавания!»

В конце мая и в начале июня основным нашим маршрутом снова стал Севастополь - Новороссийск. Я уже говорил, что относительное затишье на суше у стен Севастополя, связанное с переброской отсюда вражеских войск на Керченский полуостров, никоим образом не отразилось на обстановке на морских путях. Наоборот, противник сосредоточил все свои усилия на борьбе с нашими конвоями, понимая, что они - единственный источник жизнеобеспечения обороны города. С каждым днем фашисты увеличивали арсенал средств борьбы с транспортами и сопровождающими их военными кораблями. Авиация, береговые батареи, минные заграждения, торпедные катера - все без исключения использовалось в блокаде Севастополя с моря. Черноморский флот нес неизбежные потери, особенно в транспортных тихоходных судах. Каждый прорыв в Севастополь рассматривался теперь как самостоятельная боевая операция. Грузы, оружие, боеприпасы, не говоря уже о маршевом пополнении, отправлялись только на боевых быстроходных кораблях.

Утро 18 мая застало нас где-то у параллели Керченского пролива. Курс - Севастополь. Погода ненастная, пасмурная, и на ходовом мостике все сходятся на том, что сегодня нам повезло: избежим ударов авиации. Примерна с этого места мы уже не можем рассчитывать на прикрытие наших «ястребков» - дальше, если погода ясная, приходится в открытую идти на виду у противника, захватившего побережье Крыма. Надежда одна: собственное вооружение, скорость хода и мастерство командира корабля. Так что непогода прикрывает нас и с суши.

И все- таки один из торпедоносцев нас обнаруживает. Сразу ощетинились зенитные батареи, затрещали, выплевывая из стволов огненные клинышки. Работают зенитчики сноровисто и точно, уверенно и невозмутимо. А на подмогу вступает и главный калибр, кладет дымное облако разрыва прямо по курсу самолета. Но, атаковав неудачно, фашист не отказывается от повторных попыток, заходит вновь и вновь. Однако и наш огонь настолько плотный и прицельный, что нервы у гитлеровца сдают и он отваливает к берегу…

Туман, помогавший нам на переходе, помешал с ходу войти в Севастопольскую бухту. Пришлось повременить, [171] пока он рассеется. Неподалеку показалась подводная лодка Л-23. Это не было неожиданностью - наши подлодки тоже использовались для перевозки в Севастополь людей, горючего, боезапаса. Конечно, даже самые крупные из них могли взять не так уж много груза, но каждая тонна бензина или снарядов нужна была защитникам города, как воздух.

Мельников перебросился несколькими словами с командиром подводной лодки. Тот сообщил, что идет в Севастополь с продовольствием.

- Долго ли туман простоит? - спрашивают с лодки Мельникова.

- Безветрие, черт возьми! - ругается Мельников, хоть это не в его привычке.

Оправдывает командира яростное желание поскорее прорваться в город и разгрузиться. Бойцы маршевого пополнения и шестьдесят четыре тонны боеприпасов крайне необходимы на переднем рубеже.

Лишь к следующему утру видимость улучшилась, и «Харьков» вместе с подводной лодкой стал входить в базу. Тотчас береговая батарея противника, расположенная в районе селения Кача, открыла огонь. Засвистели осколки. Вскрикнул и осел на палубу раненый краснофлотец боцманской команды Александр Колчин. Поврежденным, правда, незначительно, оказался корпус корабля, вышел из строя мотор одного из торпедных аппаратов. Но к нам на помощь уже мчались торпедные катера, ставившие дымовые завесы. Им помогал самолет МБР-2. Заговорили батареи нашей береговой обороны, вступив в дуэль с вражеской артиллерией.

На этот раз мы прорвались в Севастополь с минимальными потерями.

Над городом даже днем стоит красное зарево. Противник засыпает Севастополь снарядами. Не умолкает канонада. Над гаванью постоянно вспыхивают воздушные бои. Не успели ошвартоваться, как на причал уже перекинуты сходни, начинается высадка маршевого пополнения. Одновременно по наклонным доскам спускаем на причал доставленный боезапас. Еще не покинули корабль красноармейцы, как с кормы начинается посадка раненых и эвакуируемых. Высадка и посадка, разгрузка и погрузка доведены до совершенства. Да иначе и нельзя. Начиненный, как говорится, под завязку взрывчаткой, корабль представляет собой пороховую бочку среди [172] пожара. Но наши артиллеристы успевают еще сделать несколько артналетов по вражеским позициям.