На кончиках пальцев (СИ)

— Тебе всё ещё нужно имя того, кто меня так? — от такой неприкрытой издёвки Гарри становится горько, и он чувствует себя невероятно глупо. Но Малфой продолжает: — Да, было очень больно. Поцелуй — ещё терпимо, но засос потребовал всей моей выдержки. Так же, как и поцелуи твоей рыжей кудесницы… Я ведь всё правильно говорю: ты с ней целовался? И если я это почувствовал, то и ты ощутил это? — он ткнул пальцем себе в шею, а потом повернул подбородок Гарри так, чтобы увидеть зеркальное отражение его синяка, только в виде ожога. — А на руке боль ты тоже почувствовал?

Гарри молча кивнул, ошеломлённый выводами, которые преподнёс ему Малфой. Тот между тем продолжал:

— Именно это натолкнуло меня на идею о магической помолвке. Раньше, когда магия рода принимала в свой состав нового члена, без такой помолвки провести брачный ритуал было невозможно. Хотя почему ты ощутил боль от зелья всё ещё не ясно. Что ты скажешь? Что-то подобное есть в ортодоксальной магии?

Гарри взмахнул рукой, пытаясь выдать неопределённый жест.

— Там есть и не такое… Вот только мы не помолвлены. Или я чего-то не знаю? Мы же вроде как парни… И я бы точно запомнил это знаменательное событие…

— Я тоже с трудом могу представить, зачем мои предки могли пойти на этот шаг. Но Поттеры — это в прошлом очень чистокровный и уважаемый род. А, учитывая древность таких помолвок, это могло случиться только очень давно. Тогда пол волшебника не имел особенного значения. В моём понимании с нашим шестнадцатилетием проснулась последняя грань магического ядра, являя миру всю мощь волшебника, его чаяния и способствования, его кровь и силу… — Малфой прекратил цитировать абзац из книги и в удивлении уставился на Гарри, который смотрел на него, широко открыв глаза, не скрывая потрясения и где-то даже восхищения. Блондину стало неловко от такого взгляда, и он опустил глаза:

— Что?

— Ничего, — очнулся Поттер и без задней мысли пояснил, — меня всегда поражала твоя способность буквально наизусть повторять то, что ты читал. У Гермионы тоже так получается, а я могу только суть донести, и то, если правильно пойму. Но давай-ка вернёмся к твоей теории, мой дражайший женишок! — Он улыбнулся и попытался восстановить в памяти всё, что касалось нужной темы.

— По моей теории мы, точнее наше поколение, магически помолвлены нашими предками. Но наверняка узнать об этом можно будет только на рождественских каникулах, когда я попаду в поместье и посмотрю на родовое дерево. Пока же мы можем только догадываться… Что-нибудь странное с тобой происходило?

— Кроме Джинни, которая чуть не… — Гарри показалось неправильным рассказывать о произошедшем, но Малфой заинтересованно, сосредоточенно слушал, потирая губы, словно они продолжали гореть огнём. — Ну, она набросилась на меня с поцелуями на кровати… — он покраснел, а Малфой выгнул бровь:

— То есть это было её желание? А ты как к нему отнёсся? Тебе было приятно? Ты думал о ней в постели, когда самоудовлетворялся? Рассказывай подробно, чтобы мы могли либо подтвердить, либо опровергнуть магическую помолвку!

— Может, ты первый?

Малфой густо покраснел.

— Неловкая тема для разговора, да, женишок? Ладно. Мне стало очень трудно дышать, я даже с трудом открыл окно в кабинете. И потом губы обожгло, будто меня целует сам демон из преисподней своим огненным языком. А когда я смог вдохнуть свежего воздуха, в ушах будто зазвенело и всё пришло в норму. Только губы болели. Я читал о подобном в наших родовых книгах. И понял, что это может быть связано с тобой. Всё.

— Ух ты, да ты поэт… Нет, Малфой, не всё. Кто поставил эту красоту? — он указал на шею с тёмным пятном. — И о ком ты думаешь, когда… снимаешь напряжение…

— Мне как-то не до того, но точно не об этой персоне. И это всё, что тебе нужно знать…

— Ладно, — Гарри поднял руки, как бы сдаваясь. — Ты прав. Что ж. Я зашёл в спальню, там была Джинни. Хотя я до сих пор считаю нечестным, что ты знаешь, кто причина твоих ожогов, а я моих — нет. Так вот, она была полураздета и пахла чем-то сладким и горьким одновременно. Я даже не понял ничего сразу, но, когда она оказалась на мне, я почувствовал, будто она моя судьба. Никогда её такой не видел. И никого красивее её тоже… Но потом всё переменилось буквально за секунду, и я смог её оттолкнуть.

— Но зачем? Тебе разве не хотелось?

Гарри задумался. Очень хотелось, только как-то неправильно и не по-настоящему.

— Я вижу, до тебя даже сейчас не дошло, что она использовала магию и зелье «Аромат любви», а наша связь не дала тебе попасть под чары. Потому мне дышать было трудно… Чары сработали как надо, но без «Аромата» страсть не затмила твой рассудок. Ты должен быть мне благодарен! Мало ли что такая опытная совратительница могла сотворить с тобой невинным!

— Ненавижу, когда ты говоришь гадости о моих друзьях! И вообще, почему бы нам просто не расторгнуть помолвку? Если сработает — круто! Наконец отстанем друг от друга. Если нет — будем думать над другими вариантами…