На кончиках пальцев (СИ)

— Привет, — улыбнулся он, а потом, не спрашивая разрешения, сметая все сомнения, страхи и неуверенность, снова подмял под себя Драко, впиваясь в его рот, требовательно, жадно, срывая все возможные запреты, которые тот уже успел себе придумать. Он ласкал руками его спину, шею, ягодицы, заново изучая их и вспоминая прошедшую ночь, сравнивая ощущения и понимая, что каждый раз это непередаваемо прекрасно — касаться его обнажённой кожи. Спустя всего несколько минут стоны нетерпения уже отражались от стен комнаты, давая Гарри разрешение на всё, что тот захочет. Вместе с тем они не пересекли ту грань, возврата после которой не будет. Хотя гриффиндорцу казалось, что и после этой ночи вернуться назад уже не удастся. Он ждал, когда Малфой перестанет быть эгоистом и сделает сам первый ход, и дождался: тот, словно прыгая в омут с головой, протянул руку между их сплетенных тел и обхватил оба члена своими умопомрачительно длинными нежными пальцами, унося их обоих в первый утренний оргазм. Уже привычно настроившись друг на друга, они вновь пришли к финалу одновременно, на этот раз быстро и ярко.

Лёжа на спине, они смотрели в потолок, пытаясь найти заполошное дыхание.

— Я так и не поблагодарил тебя за подарок, Драко, — тихо сказал Поттер, отвечая на мягкие поглаживания Малфоя по своему запястью, на котором висела Пасть Дракона.

— Ты не снял его… — просто ответил тот, зная, что всё остальное Гарри почувствует и так.

— Я просто чувствую, что так правильно. Тем более его никто не видит… А я не хочу с ним расставаться, — он мог сказать больше, но не стал. Связь работает в обе стороны.

— Это — идея Грейнджер? — он приподнял свою руку, указывая на так и оставшуюся на браслете змейку.

— Да, — задумчиво ответил Гарри. — Она так и не отказалась от идеи, что единственный выход для вас с Нарциссой, — побег, — он так красноречиво думал о чём-то другом, что Драко даже хмыкнул, подгоняя его, очевидно, тревожащую мысль, — Когда ты в первый раз влюбился, как ты понял, что то, что ты чувствуешь, это именно… — опять промолчал Гарри, не желая делать эту ситуацию неловкой. Будто оттого, что слово на букву «л» не прозвучит, это изменит её в корне.

— Когда понял, что за тебя боюсь больше, чем за себя, — мгновенно ответил Драко, а потом убрал руку с запястья, не желая, наверное, останавливаться на этой теме. Но тот факт, что Гарри был первой влюблённостью Малфоя, уже был озвучен, и тот почувствовал себя лицемером. Потому что, кажется, он до Драко тоже ничего подобного не ощущал. И кто знает, когда ощутил бы, если бы не связь… И на этой его мысли Малфой резко сел и посмотрел на Гарри, глядя в глаза, сосредоточенно и очень серьёзно: — Гарри, я хочу, чтобы ты дал мне слово, что этого между нами больше не повторится. Это был лучший подарок в моей жизни, и я ни за что не пожалею об этом, но мы не должны больше так проводить время вместе. Я не хочу, чтобы, когда мы разорвём связь, ты возненавидел меня или ещё хуже — разочаровался в себе. Пообещай мне, Гарри!

Малфоя встретил тяжёлый мрачный взгляд, но тот не отвёл глаза, не попытался уйти от этого поединка, отвоёвывая своё право справляться с разбитым сердцем так, как он считает нужным.

— Ты же понимаешь, что для меня это не просто… — Гарри напряжённо выдавливал из себя звуки и снова замялся, пытаясь подобрать слово, — похоть, — в конце концов, закончил он. А потом внезапно добавил: — Ты понимаешь, что даже без вот этого всего, — он нервно скомкал и приподнял простыни, отшвырнув их в угол кровати, — ты мне всё равно нужен? Что я впервые после смерти Сириуса почувствовал, что есть на этом свете родной мне человек? — его голос звенел, вызывая в Драко мурашки и резонируя со всем, что тот сейчас испытывал. Потом Поттер внезапно успокоился, не дав Малфою ответить: — Я обещаю тебе, Малфой, что буду рядом всегда, когда ты будешь в этом нуждаться, — твёрдо выдал он, сверкая глазами. — Я даю слово, что буду поддерживать тебя и защищать, пока буду в состоянии это делать, до самой моей смерти. Я даю слово, что убью этого сумасшедшего, что дам тебе возможность жить нормально. И я обещаю, что, как только мы выйдем из этой комнаты сегодня, я не прикоснусь к тебе больше, пока ты сам не попросишь меня, приведя достаточно убедительную причину.