На кончиках пальцев (СИ)

Стон, который наполнил комнату, будто вернул все краски и звуки обратно. На гриффиндорца обрушилось понимание, где он, что он делает, а главное с кем. И это понимание словно разорвало тугую струну, которая тянулась сквозь его душу с момента осознания Поттером своих чувств. Его буквально ошеломила правильность всего происходящего. А вновь сорвавшийся с губ слизеринца звук просто лишил всякого терпения.

Гарри накрыл второй сосок Драко пальцами, и по его спине прокатилась сильная дрожь, от загривка до самой поясницы, превращаясь в нестерпимый жар желания. Он поднял мутные глаза на Малфоя, оторвав губы от набухшей горошины, пытаясь найти хоть один намёк на сомнение, но парень под ним смотрел в ответ с нетерпеливой жаждой, врываясь в волосы пальцами, притягивая к своим губам, пытаясь сорвать поцелуй, ёрзая под сильным телом. Поттер сделал ответное движение бёдрами, и из горла, так внезапно выставленного напоказ оттого, что голова Драко резко запрокинулась назад в порыве эмоций, вырвался такой просящий стон, что Гарри, услышавший в этот момент сдавленное «Пожалуйста», не поверил своим ушам, а потом понял, что он правда слышит Малфоя прямо у себя в голове. Ему отчаянно нужно было снова услышать этот звук, поэтому Гарри оторвал взгляд от раскинувшегося на зелёном ковре слизеринца и провёл носом по его шее, оставляя за собой тепло своего дыхания, а потом повторил путь обратно нежными, сухими поцелуями, начиная от местечка за ухом, от прикосновения к которому Драко в прямом смысле подкинуло над простынёй.

«Что за…» — не успел додумать мысль до конца Поттер, потому что его взгляд зацепился за Малфоя, который сейчас прогнулся, чтобы быть ближе к нему, и комкал длинными аккуратными пальцами зелёный шёлк. Видимо, комната услужливо предоставила Драко то, во что можно вцепиться от захлёстывающих ощущений. Кровать оказалась намного удобнее; Гарри оценил, что его колени больше не упираются в твёрдый даже с ковром пол, а мягким подушкам, сейчас оказавшимся в другой части постели, он тоже обязательно найдёт применение. Сейчас же всё его внимание снова притянул на себя стон, сорвавшийся с губ, манящих, раскрытых, приглашающих.

Гарри не смог отказать. Он нежно прошёлся по губам Малфоя языком, потом проник внутрь, вызывая довольное мычание и почувствовал на своей шее такие желанные сейчас прикосновения. Он так увлёкся Драко, что не заметил, как его яростный напор смёл любое возможное сопротивление парня, хотя внутренние ощущения говорили о безоговорочном согласии и обоюдности желаний. Всё это время Малфой принимал его ласки, подставляя кожу под горячие губы, пылко отвечая на поцелуи, но почти не проявляя инициативы. А от её внезапного проявления у Поттера просто слетели последние тормоза. Руки слизеринца обжигали, оставляя за собой пылающие дорожки, его губы, сейчас настойчивые, живые, требующие продолжения, заставляли забывать обо всём на свете. Гарри снова услышал: «Пожалуйста!», а потом неожиданное: «Мне нужно больше…».

— Сейчас-сейчас, Драко, — прошептал Гарри в его губы и спустился вниз, оставляя Малфою только зарываться пальцами в растрёпанные пряди, потому что медлить больше он был не намерен. Скользящими поцелуями он прошёлся по его груди и впалому животу, враз расправился с ремнём и застёжкой брюк, прижимаясь щекой к горячему, твёрдому стволу под бельём, вдыхая его запах и замирая. Это было впервые для него, и он понял, что и Драко не имеет подобного опыта, поэтому и не торопился распускать руки, находясь в полном ошеломлении от получаемых эмоций.

Гарри нужна была минутка, чтобы взять себя в руки и найти потерявшуюся где-то решимость. Но Драко всё решил за него. Он снова призвал палочку и лишил их обоих остатков одежды. Поттер вздрогнул от неожиданно холодных простыней, которые ощущались ледяными для его возбуждения, теперь не сдерживаемого бельём. Но, открыв глаза и посмотрев на гладкий, розовый член Малфоя, он уже не смог отвести взгляд. Его тянуло потрогать, поцеловать, облизать, сжать рукой, попробовать прозрачную капельку, проследить языком контур головки. И Гарри ни за что бы не сдержался, даже если бы хотел. Он приоткрыл рот и оставил спокойный поцелуй на тёплой поверхности ствола, вызывая натуральную дрожь во всём теле Драко. Звуки, которые срывались теперь с губ Малфоя, сводили с ума, поощряя, умоляя, заставляя продолжать, и Поттер, откинув стеснение от неопытности и неловкость от самого по себе очень интимного действия, прошёлся вдоль от основания до самой головки, едва касаясь кончиком носа, опаляя своим дыханием, потом повторил тот же маршрут языком, задержавшись у навершия и слизав таки привлёкшую его внимание каплю.