На кончиках пальцев (СИ)

— Но я не… Как бы я смог? Как бы я смог обмануть тебя? Ты же всё знаешь обо мне… — тот почти плачет, просительно протягивая руку, но не решаясь сделать шаг ближе. — Это не я, Гарри, поверь, почувствуй!

Монстр внутри Поттера услужливо напомнил, что тот Малфой, которого он знает, в ответ на такие слова закрылся бы надменным безразличием и никогда не стал бы оправдываться. Так что вся эта растерянность и мягкость — очередная уловка, чтобы добиться своего. Вот только Гарри не учитывает, насколько уязвим стал этот заносчивый засранец, раскрыв ему своё сердце; насколько каждый день нуждается в нём, чтобы не терять веру в лучшее, насколько сильно он боится своего будущего. Гарри не понимает, что сейчас Малфой видит в нём свой единственный шанс не только на счастье — в момент смертельной опасности, а от обвинений Поттера веет именно ею, не до романтической шелухи, — но и на жизнь вообще, так что нет смысла в мнимой гордости и аристократической выдержке. Он поставил на Избранного всё, что у него было, в этом самом туалете несколько месяцев назад. И сейчас Избранный от него отказался.

— Мне всё равно, как ты это сделал! Как ты убедил меня… Ведь никакой связи, может, даже и нет! Я уже ничего не знаю! — в бешенстве кричит, рычит Поттер, теряя рациональное зерно в мыслях, потому что зверь внутри требует крови.

В этот момент Драко внезапно срывается к нему, хватая Гарри за руку, в которой была до белых костяшек зажата палочка. Яркий, бледно-жёлтый свет, совсем как те нарциссы, что покорили Поттера своим сиянием, хлынул от их ладоней, ослепляя парней. Драко пытается пробиться сквозь гневный туман, отчаянно, почти умоляя:

— Я люблю тебя, Гарри!

Но Поттер настолько поглощён своей яростью, что с силой швыряет его от себя:

— Ненавижу! — что есть силы кричит он. — Ненавижу тебя!!!

— Гарри! — Драко звучит безжизненно и глухо, из его глаз уходит надежда и, кажется, сама жизнь. Но бравый честный гриффиндорец этого не видит: его чудовище, довольное таким потоком чёрной, разъедающей душу злости, смело машет хвостом, подталкивая к ещё более ужасным действиям, затмевая разум.

— Убью… — выдыхает Поттер и взмахивает палочкой. — Сектумсемпра!

Драко падает на пол, из его груди толчками выплёскивается кровь, и Гарри внезапно понимает, что не может дышать. Ему больно, по груди словно прошлись раскалёнными розгами, а ещё Драко, кажется, умирает. Его оглушает визг Плаксы Миртл, и он теряет сознание.

В себя он приходит оттого, что Гермиона безжалостно лупит его по щекам, сотрясаясь в рыданиях:

— Ты убил его, Гарри, ты его убил!!!

В этот момент он не понимает, где он, и удивлённо смотрит на девушку, но потом грудь снова опаляет дикая боль, и он корчится от неё, не в силах терпеть. На грани видения ему мерещится жуткая чернота, и, когда он слышит голос Снейпа, не удивляется. Он знал, что это его мантию он заметил краем глаза, но сознание всё ещё заторможено.

— Что здесь произошло?! — он бросается к Драко, на ходу накладывая нужные заклинания, но его взгляд требовательно впивается в Гермиону в поисках ответа.

— Я не знаю, профессор. Когда я зашла, Драко… — она всхлипнула и закусила губу. — А Гарри был без сознания.

— Мистер Поттер, ваша версия? — он продолжает исцелять Драко, но глаза его теперь устремлены на Гарри. Тот уже открывает рот, чтобы прохрипеть признание, но слышит в голове: «Ни в чём не сознавайся. Молчи, Поттер!» А потом там так стремительно пустеет, что Гарри подрывается, преодолевая дикую боль в груди, чтобы прикоснуться к Малфою. Его рука в крови, и она ледяная. Но Гарри облегчённо понимает: живой.

— Я ничего не помню, профессор Снейп. Я ничего не помню. Простите…

Их обоих доставляют в лазарет, где отвратительно шумно от рыжего семейства. Драко без сознания, и оттого, как Гермиона с мёртвым лицом сидит между его койкой и койкой Рона, у Гарри все внутренности сворачивает в тугой узел. Боль от расплавленных розг уже прошла, и мадам Помфри только разводит руками:

— Вы в полном порядке, мистер Поттер, думаю, это просто обморок от переутомления…

Она разрешает Гарри встать и возвращается к больным. Но впервые в жизни ему не хочется покидать больничное крыло. Впервые в жизни он хочет остаться. Не для Рона. Для Малфоя. Ему снова больно, точнее, теперь он позволяет себе чувствовать эту боль. Другую боль.

Драко предал его. Он использовал его, вытерев ноги о его доверие, о его чувства, но он не может перестать их испытывать. Он проклинает эту чёртову связь, не сомневаясь теперь в том, что она существует, да и не сомневался никогда. В тот момент нечто затмило его рассудок, нашептало, наплело чёрных мыслей, но в глубине души он знал, что они связаны. Он проклинает эту связь и проклинает себя за то, что едва не убил того, кто всё ещё, вопреки здравому смыслу, логике, остаётся самым близким. Самым нужным. И ему отчаянно нужно попросить прощения. Он мог решить это иначе, он не должен был… Он обязан был…

В голове роится миллион мыслей, последней из которых звенит та, что требует у магии встречи с Драко в той, другой реальности. И магия откликается.