На кончиках пальцев (СИ)

И Драко иногда даже наслаждался своим пребывание в Хогвартсе. Обязанности префекта и властные полномочия к его собственному удивлению приносили гораздо меньше удовлетворения, чем простое чтение в библиотеке или написание эссе. Учебный процесс по сравнению с предыдущими курсами во многом был полностью завален. Нынешние «преподаватели» скорее наводили ужас на учеников и упивались собственным положением, чем реально чему-то учили. Хотя нельзя сказать, чтобы ученики ничего не выносили из занятий с ними. Просто едва ли эти знания были из области преподаваемых предметов.

Каникулы никогда не были ещё такими нежеланными. Малфой не знал, что его ждёт дома на этот раз, но ничего хорошего он не ожидал. И все же тот сюрприз, который ждал его по приезде в мэнор, был за гранью возможного.

Он уже пару дней как вернулся из школы, проводя время в попытках разобраться в навалившихся делах, когда его срочно вызвали в парадный зал. И там, на коленях, с палочкой у горла стоял Поттер.

Он узнал его, как только увидел глаза. Опухшие, узкие, как щелочки, но такие же зелёные, как и всегда. Такие же знакомые и… Долгожданные. Эта мысль стала шоком. Не то чтобы он не думал о Поттере время от времени. Так или иначе, рассуждая о войне, противостоянии, Лорде и погибшем профессоре Дамблдоре, тот так или иначе всплывал в мыслях. Но даже понимая, что верность рода Малфоев больше не принадлежит Тёмному Лорду, которого теперь называл только так — признавать его хозяином претило Драко, он никогда не считал себя союзником Поттера. Никогда не записывал себя на светлую сторону, пытаясь оставаться Малфоем. Но увидев ненавистного гриффиндорца на полу, он неожиданно для себя осознал, что нужно выбрать сторону. Что он её уже выбрал. Отец отчаянно настаивал на том, чтобы Драко опознал врага номер один, тётка шипела что-то пафосное и извращенно вдохновляющее, но парень молчал.

Задержав взгляд на этих глазах, на упрямо сжатых губах, на нахмуренных бровях, он почувствовал, что знает Поттера. Драко несдержимо захотелось прикоснуться к нему. До пульсации на кончиках пальцев тянуло дотронуться до его щеки, и он даже протянул руку, но что-то его остановило. То ли осознание нелогичности собственных желаний, то ли какой-то больной взгляд Поттера. А потом он увидел.

На запястье гриффиндорца висел кулон. Знакомый до каждой черточки, до каждого изгиба. В углу поблескивало крохотное сияние, но Драко и без этого узнал свое созвездие на небольшом кусочке металла. Десяток вопросов атаковал его разум, но как всегда, что все это значит, он не знал. Откуда на руке у этого уродца оказался его оберег? Малфой никогда не видел это украшение, но откуда-то его узнал. Да и начертанное на нем имело к Драко непосредственное отношение. Это было что-то настолько личное и глубокое, что не оставляло шансов на случайность или совпадение. Из задумчивости его вывело распоряжение Беллатриссы увести узников в подземелья.

Понимание, что Поттер вот-вот умрёт приводило в удушающую, затормаживающую панику, из которой Лорд Малфой вышел только, когда Герой попытался сбежать. В этом болезненном состоянии Драко перебрал с десяток способов помочь идиоту выбраться из мэнора, а когда он осознал эти мысли, то дико испугался. Не того, что собирался действительно организовать побег врагу, а того, что не помнил, как он удерживал щиты окклюменции, и не мог гарантировать, что его идеи никто не подслушал. И это пугало не потому, что ставило его жизнь под угрозу, а потому, что тогда все его планы могли провалиться. В шоке от себя, слизеринец поклялся разобраться во всем этом дерьме, а потом беглецы стали атаковать.

Он машинально отбивал проклятия от себя и матери. Все его мысли были заняты тем, какие эмоции у него вызвала их неожиданная встреча и какие тайны скрывал этот гриффиндурок, а когда Избранный подбежал к нему и выхватил палочку, Драко был настолько ошеломлён тем, что ему впервые за долгое время стало, наконец, тепло, что отдал её без боя. И это было ещё одним вопросом для выяснения.

Следующие несколько часов он не мог не думать о произошедшем. Он злился. Он негодовал. Он бесился от того, что что-то постоянно ускользает от его понимания. Мать, конечно, быстро воззвала к его разуму, и совсем неожиданным образом. И её поддержка лишь подтвердила, что магия рода защищает своих подопечных, помогая понять и найти нужный путь.