На кончиках пальцев (СИ)

А ещё после этих событий к Драко пришли сны. Каждую ночь он оказывался с кем-то, кто дарил ему то самое, чего так не хватало. Иногда он целый день проводил в воспоминаниях о прошедшей ночи, и не мог дождаться, чтобы снова оказаться там… С тем, кому можно было бы рассказать обо всём на свете, с кем можно было просто помолчать, уткнувшись в плечо, или улечься на колени, и вспоминать о детстве, о вечном противостоянии с отцом и Поттером, о своих разочарованиях и достижениях. Этот кто-то в ответ шептал о надеждах на безоблачное будущее, о вере в то, что всё будет хорошо. Рассказывал о своих тяготах, но в его словах не было жалоб или пустых стенаний, было упорство, упрямство, почему-то знакомое и родное. Но Драко перестал в какой-то момент задумываться о том, что постоянно оставалось в тени его сознания, а просто решил, что он сумасшедший, раз так слепо доверяет какому-то сновидению.

По началу у него было несколько вариантов… В одну из ночей он даже решил, что это просто воплощение родовой магии в его подсознании. В другую он предположил, что это кто-то из предков так выражает свою заботу. Но было слишком много вопросов и нестыковок, и Малфой просто выбросил волнения из головы, позволяя себе наслаждаться этими ночами, отдыхая душой, греясь в обществе этого незнакомого спасителя, к которому убегал во сны.

Дышать стало как будто легче, дни проходили в мыслях и фантазиях, и в какой-то момент Драко начал воспринимать эти ночные свидания, как встречи с близким другом. Рассказывая ему о своих сожалениях и надеждах, он намного более чётко увидел, что в этой войне, находясь в отчаянном положении, он должен во что бы то ни стало оказаться на стороне победителя. И если даже магия поддержала его отречение от убеждений отца, то победить должен Поттер, раз он является противником Тёмного Лорда. И Малфой не знал, как, но он должен помочь ему, если потребуется, если будет шанс, и плевать, что это типично по-гриффиндорски, плевать, что помогать придётся Золотому мальчику, человеку, который всегда вызывал слишком много эмоций в холодном и сдержанном слизеринском принце. Человеку, который, словно морская волна, одним своим присутствием в парадном зале некогда величественного мэнора смыл все сомнения насчёт его преданности, который оказался почему-то нелогично правильным и нужным. Драко перестал проклинать Поттера в мыслях, перестал задаваться вопросами, на которые все равно не было ответов, он просто нуждался в том, чтобы этот везучий выскочка выполнил свое мордредово Предназначение. И может, у него даже будет возможность узнать, откуда на его руке то, чего там быть не может.

Появление Поттера в Большом зале для Драко почему-то не стало неожиданностью. Он будто чувствовал, что тот должен появиться где-то рядом, и это свое ощущение он тоже списывал на собственное сумасшествие. Для достаточно замкнутого, щетинистого парня, никогда не имевшего искренних человеческих отношений, он за последние месяцы испытывал слишком много чуждых, неестественных, диких эмоций. Страх за собственную жизнь стал верным спутником, да и, если уж совсем быть честным с самим собой, Драко где-то даже смирился с неизбежностью собственной смерти. Всё это было абсурдно, совершенно не свойственно Малфою, но казалось правильным и закономерным. Ещё в спальне, до того, как их собрал директор Снейп, он окунулся в какое-то странное беспокойство, нервный зуд на шее и неприятное покалывание в ладонях не давали спокойно читать, ему стало так неприятно, так отвратительно одиноко, что Драко не выдержал и обнял себя за плечи, пытаясь успокоиться и унять щемящее от пустоты сердце. Но найти успокоение ему так и не удалось, хотя острота ощущений ушла.

Увидев в толпе долгожданного Героя, Лорд Малфой испытал небывалое облегчение. А услышав предложение Паркинсон, чуть не придушил змею. Уже потом, в подземельях, он понял свое навязчивое состояние. Ему нужно было найти Поттера. Он метался по комнате, бил кулаками в стену, в неистребимом желании увидеть Избранного, забрать свою палочку, и хотя более логичным было бы желание отомстить за свое унижение, он хотел только одного — чтобы тот оказался жив. И перед ним. Целый и невредимый.

Когда ему удалось улизнуть из подземелий, в голове даже не возник вопрос, как он найдёт его. Драко бежал по лестницам и коридорам, вопрошая непонятно зачем: «Где ты, Поттер? Мне нужно тебя найти…» Путь сам привёл его к Выручай-комнате, и там, увидев его, наконец, Малфой совершенно забыл об увязавшихся за ним приспешниках.

Он был рад видеть его. Рад и счастлив. Кребб настаивал, что его нужно убить, Гойл поддакивал, но все, о чем мог думать слизеринец, это почему его обуревают такие сильные чувства. Глядя на серьёзные зелёные глаза, он впервые с момента, как осознал необходимость сражаться на его стороне, испытал яркую, пылающую надежду, что выживет. И этого отчаянно захотелось. Сделать все, чтобы выжить. Драко как-то особенно ясно понял, что ему никак, ни за что нельзя умирать.