На коне, танке и штурмовике. Записки воина-философа

Бывалый солдат никогда не теряется. Чтобы как-то заполнить наше время, нас заставляли заниматься бессмысленной работой, например, долбить в мерзлой земле ямы якобы для землянок и затем эти ямы засыпать. Сначала мы добросовестно работали. Потом приспособились. Мы вместо работы спали, прижавшись друг к другу спинами и дрожа от холода. А когда появлялось начальство, мы вскакивали и делали вид, что засыпаем еще не вырытую яму. Чтобы согреться, мы устраивали игры. Самой популярной была такая. Кто-нибудь отбегал в сторону и кричал: «Рота моя, мочись на меня!» Все остальные кидались на этого солдата, стараясь помочиться на него. В толкучке мочились и друг на друга. Было весело, а главное — становилось теплее.

При всяком удобном случае бывалый солдат старается поспать и урвать что-нибудь поесть. При этом он не теряется и в случаях, когда можно что-нибудь стянуть. Расскажу об одном случае такого рода. У нас в полку проходили службу командиры-резервисты. Их кормили в клубе полка, причем на сцене. Кухонный наряд готовил им еду заранее. однажды мы решили поживиться за их счет. Когда резервисты шли на обед, один из ребят нашего взвода подбежал к ним и сказал, что их вызывают в штаб. Резервисты двинулись к штабу, а мы за несколько минут съели все, что было приготовлено для них. «особняк» потом долго пытался узнать, чьих рук было это дело. Любопытно, что на сей раз никто не донес, хотя среди нас было по крайней мере три-четыре осведомителя.

Как только мы оставались без надзора со стороны начальства, мы сбивались в кучу и начинали треп или травить баланду, — рассказывать смешные истории. Во время таких трепов мы импровизировали, выдавая выдумки за реальность. но это не был обман. Все знали, что это выдумки. но выдумка выглядит смешнее, если ей придать вид правдивой истории. Вот одна из таких историй. Чтобы сократить время на справление большой нужды, в Министерстве обороны решили делать солдатские брюки с разрезом сзади. Решили проделать эксперимент. Московский генерал приказал роте солдат в новых экспериментальных брюках оправиться, не снимая брюк. Засек время. Через тридцать секунд рота готова была двигаться дальше. Но, заглянув за кусты, генерал не увидел кучек. Остановив роту, он потребовал объяснения. Старшина объяснил, что солдаты выполнили приказ. Но в Министерстве обороны забыли сделать для солдат кальсоны с разрезом сзади. Фантазируя в таком духе, мы надрывались от хохота.

* * *

Как один из лучших бойцов (так называли солдат) эскадрона я попал в число тех из нового призыва, кто был допущен до участия в больших учениях. На этот раз я пожалел о том, что был одним из лучших. Правда, эти учения дали мне материал для многих страниц моих книг. Но если бы мне тогда пришлось выбирать, пережить эти учения или не написать упомянутые страницы моих книг, я предпочел бы второе. Даже во время войны мне не довелось пережить такой кошмар, как во время этих пока еще мирных учений. Целую неделю мы спали на открытом воздухе. Мы ломали еловые ветки, устилали ими снег, разводили костер, укрывались тоже еловыми ветками и тряслись всю ночь от холода, тесно прижавшись друг к другу. Любопытно, что никто не простудился при этом. По ходу учений нам пришлось пересечь речку. Лед был слабый из-за быстрого течения. Я провалился в воду. Пока доехали до поселка, чтобы принять какие-то меры, на мне все заледенело. Когда я снял шинель, она так и осталась стоять с растопыренными рукавами. Было очень смешно. Потом по этому поводу потешалась вся дивизия. И опять-таки я не простудился и не заболел. Ели мы сухари, сырые концентраты каши и копченую колбасу, закопченную до такой степени, что ее нельзя было разгрызть невооруженными зубами.

В «Зияющих высотах» есть места, посвященные кавалерии. В том числе есть описания учений. Это так и было на самом деле. Даже еще хуже и смешнее. И мы действительно много смеялись над своими злоключениями. Роль шутника, которую я начал исполнять уже в эшелоне, тут развернулась, можно сказать, во всю мощь. Послушать наше зубоскальство к нашему костру приходили даже командиры других подразделений. я делал также «боевые листки», как я уже говорил выше, что несколько облегчило мои муки. Какой-то командир из штаба, посмотрев мой БЛ, спросил, не могу ли я рисовать карты и схемы. В школе черчение было одним из моих любимых предметов, и я сказал, что конечно умею. Тогда меня заставили рисовать всякие схемы в штабе полка. Теперь я значительную часть суток проводил в штабной палатке. И кормился лучше — супом из горохового концентрата, но с мясом.