На конкурс красавиц требуется чудовище

И ступенька начала скрипеть сильнее прежнего. А мастер и тогда не признался, что он специально так крыльцо зачаровал — чтобы никто нежданным войти не мог. Как ни наступи, а противный скрип разнесется по всему дому.

Вытащив из Безвременья клинок, я прижала лезвие к пылающему лбу. Я помню, как однажды принесла мастеру свою порцию слабого бульона. И как он кричал на меня. Он никогда на меня не кричал, только в тот день. День, когда мы увиделись последний раз.

По щекам потекли слезы.

Убрав клинок, я просто позволила себе сидеть и плакать. Моя ненависть давно остыла, перегорела. Мы никогда не забудем, но… Я не пойду мстить. Когда-то я жила только той мыслью, что однажды подойду к герцогу Морею на расстояние клинка и вгоню льдистую сталь в его гнилую глотку.

А после поняла, что это сделает только хуже. Мертвецов не вернуть, а живые… Живые останутся без защиты. Будут пересмотрены колдовские эдикты и Окраины потеряют свой особенный, слегка отстраненный статус.

Поднявшись на ноги, я повернулась лицом к двери и решительно ее толкнула. Заколдованное дерево вытянуло из меня кроху силы и проход был открыт.

В коридоре темно, пахнет медом и перцем, и немножко пылью. И раскаленным металлом.

На краткое мгновение я успела придумать себе сказку — что мастер жив, просто по важным причинам был вынужден скрываться.

Но это всего лишь чары консервации. Здесь пахнет так же, как пахло в день его смерти. Мастер умер за столом. Умер, так и не закончив очередной клинок.

«Я доделаю его за тебя»

Дом мастера полон теней, но мне не нужен свет, чтобы пройти в его кабинет.

Дверь открывается легко, хотя раньше здесь всегда было с десяток запирающих чар.

На столе конверт, инструменты и незавершенный клинок — в прошлом отец вынес тело и не тронул ни одной вещи. У него не было сил, чтобы разобраться с тем, что оставил старый друг. Но барон знал, знал, что для меня оставлено письмо! Знал и никогда об этом не говорил.

Подойдя ближе, я взяла конверт. Он не запечатан и на нем мое имя. Под конвертом заверенная дарственная — все, что есть на подворье мастера Дейтора принадлежит мне.

У меня нет сил читать письмо. Оно ждало меня столько лет, подождет и еще несколько дней.

Письмо я спрятала в Безвременье, а после спустилась вниз. Несколько заклятий и у меня есть пустой кипяток. Именно такой «чай» пили в то время. Именно такой «чай» я хочу сейчас.

10.4

Одним глотком допив остатки остывшей воды, я создала зеркало и длинно присвистнула. Да, это лицо нельзя показывать людям, компаньонам и миру.

С моей силой косметические заклятья скорее изуродуют, чем украсят. Особенно сейчас, когда мой эмоциональный настрой все еще нестабилен. А потому, поставив чашку на стол, я решительно выхожу из дома и сворачиваю к маленькому садику. Там, сорвав несколько листов джервики, разминаю их в пальцах и втираю получившуюся кашицу в кожу лица. И теперь бегом до бочки с дождевой водой — если оставить джервику дольше минуты, то потом уже ничего не поможет.

Вернувшись в дом, я насухо вытерлась и, призвав зеркало, убедилась — джервика как всегда спасла меня. Вообще, эту травку активно используют как лекарском деле, так и при составлении косметических снадобий. По паре капель на флакон, да.

Ну а мы, здесь, на Окраинах, привыкли так справляться. Все же у нас нет магов-косметологов, а аптекари с трудом справляются с лекарскими заказами, на косметические притирания времени уже не остается.

Нет, с обозами доставляют самые разные составы, но их стоимость настолько завышена, что риск сжечь себе лицо соком джервики уже не пугает.

— Теперь у меня есть дом, — выйдя на крыльцо я коснулась рукой косяка. — Но я бы предпочла, чтобы у меня был живой мастер.

С подворья я выходила не оглядываясь. Защита меня больше не удерживала, да она, на самом деле, почти распалась. Пришлось потратить с десяток минут на то, чтобы ее восстановить. И нет, я не думаю, что кто-то рискнет ограбить дом мастера Дейт… Мой дом. Просто не стоит забывать о том, что дети это дети и на спор они способны залезть не только в опустевший дом, но и в кузню.

«Особенно если вспомнить, как отец нашел меня, семилетнюю, в тючке притороченном к вьючной лошади. Мне так хотелось побывать там, за крепостной стеной, что я умудрилась влезть в мешок с сухарями. И если бы я ими не хрупала, то обнаружили бы меня куда позднее».

Фантомно зачесалось то, что пониже поясницы — всыпал мне тогда отец по первое число. И нет, как прогрессивный маг и колдун, барон не поднял руку на родное дитя. Он просто проклял меня так, что я еще неделю из-за зуда спокойно сидеть не могла.

Тут я рассмеялась, вспомнив, как отец вернулся и спросил:

«- Все поняла?

— Поняла, — всхлипнула я.

— А что поняла, — уточнил мастер Дейтор.

— Не надо было сухарями хрустеть, тогда бы никто не услышал и меня бы не поймали, — пробурчала я и ушла греметь железячками в дальнюю часть кузни.

— Да ты!

— Остынь. Дочь в тебя пошла, радуйся, — рассмеялся мастер Дейтор, — или напомнить, как ты собрал ватагу ребятишек, вы украли вилы и пошли тварей воевать? Сколько вам лет тогда было?