На корабле полдень

В отличие от академика Двинского, я наблюдал астероиды джипсов в бою. Я даже имел неудовольствие патрулировать над одним из них, севшим прямо на поверхность планеты Наотар. И, должен вам сказать, если бы ценой каких-либо хорошо весомых жертв или неких несметных сокровищ можно было отказаться, откупиться от этой части моей биографии, я бы, клянусь, это без колебаний сделал!

Но вот, похоже, судьба уготовила нам мы выступление дуэтом — астероид джипсов и я, Саша Пушкин. Ваши аплодисменты, ипать ту люсю…

В этот момент над нашими головами с бодрящим рокотом пронеслись две эскадрильи сверхтяжелых транспортных вертолетов В-90 «Перун». Я подумал, что как-то некачественно разоряли ягну наши базы на Глаголе, если позабыли сжечь два десятка этих серебристых красавцев. В ту минуту я не знал, что вертолеты были выгружены только вчера с борта десантного авианосца «Адмирал Холостяков», после отвоевания нашим оперативным соединением Гургсара.

А «Холостяков» этот, в свою очередь, был еще одним подарком то ли судьбы, то ли Богдана Меркулова — как посмотреть.

Авианосец прибыл в систему Шиватир буквально за секунду до того как ягну установили Х-блокаду. Он не успел ни сесть на Глагол, ни даже выйти на опорную орбиту планеты, когда началось…

Поскольку десантный авианосец, в отличие от ударного, практически беззащитен перед массированным налетом флуггеров (из истребителей на «Холостякове» было всего-то шесть «Горынычей»), его командир немедленно увел корабль подальше от Глагола. После ряда военных приключений и злоключений «Холостяков» наконец-то встретился с «Эрваном Махерзадом» и под защитой истребителей, выделенных Меркуловым, смог отстояться в течение восьми дней на орбите планеты Бук.

Ну а вчера пришло его время: техника и десантники, размещенные на «Холостякове», очень пригодились при штурме Гургсара!

Продолжили они пригождаться и сегодня. Рокочущие левиафаны В-90 тащили на внешней подвеске разнокалиберные игрушки для больших мальчиков. Желтые и оранжевые махины, оснащенные многометровыми коническими бурами для проходки твердых пород, пусковые установки стратегического комплекса ПКО Х-45, десантные платформы с зенитками «Кистень» и сверхтяжелыми танками прорыва Т-14! Что у вертолетов внутри, в их вместительных транспортных отсеках, я боялся и подумать.

К нам подбежал повеселевший — еще бы, облегчил рабочий резервуар с черной желчью! — Меркулов.

— Вон, видал? — Он указал пальцем на винтокрылых силачей. — Позиционный район ПКО разворачиваем. Ясное дело, ягну нам просто так норы рыть не позволят… Почует Кащей Бессмертный, что ищем мы его смерть, и примчится к нам!

— Позиционный район — это здорово, — сказал я. — А как насчет пары эскадрилий «Хагенов»?

Меркулов плотоядно улыбнулся и рявкнул:

— «Хагенов»! Пара эскадрилий! Да Лиловую Башню будет прикрывать половина всех наличных сил! А на орбиту выставим «Эрван Махерзад»! «Белоруссию»! Фрегаты!

— Ого, — только и смог сказать я.

— И всей ратью мы таких звездянок накидаем этим ягну! — Меркулов поднес к губам щепоть и поцеловал ее. — М-м… Изюм, белый хлеб! Красотища!

Я кивнул. Мол, согласный.

— А для нас какой приказ? — Спросил я, втайне, конечно, мечтая услышать: «А вы бы лучше поспали пока, без вас управимся».

— Для вас? — Меркулов вздернул брови. — Вы назначаетесь местным крепостным полком ПКО. Конечно, полк у вас из одной полуэскадрильи получается… Зато развернем сейчас передовой пункт базирования, немного исправной матчасти подкинем, так что будет у вас собственный космодром… А там, как говорится, поглядим.

Меркулов уже приплясывал на месте от нетерпения (бежать дальше! орать! давить!), и я почел за лучшее не стоять на пути урагана, которому теперь предстояло обрушиться на головы двух спасенных нами офицеров отдела «Периэксон».

Я оказался прав: Меркулов тут же потребовал проводить его к раненым (там как раз дежурил над капельницами новоиспеченный медбрат Лобановский), а пока мы шли, дважды спросил, не глядел ли я материалы «того самого» дела.

Я дважды соврал, что, мол, ни полраза. Только просканировал твердотельный накопитель — на предмет нет ли в нем ядерного фугаса. Шутка, товарищ капитан.

На войне главное — здоровый сон.

В который уже раз нам с моими орлами повезло: весь вечер и всю ночь ревун боевой тревоги блаженно безмолвствовал.

Мы радостно оставили несколько безумные заотарские покои Лиловой Башни и с впечатляющим комфортом разместились в куда более скромных, но все же родных и домашних кубриках «Андромеды», принадлежащей дивизиону передового базирования.

Там и впрямь оказалось и привычней, и веселей. Не говоря уже о горячем борще и котлетах из индейки, поджаренных с правильной, чуть хрустящей, корочкой…

«Андромеда» мирно почивала на алюминиевых плитах оперативно развернутой посадочной полосы.

Вместе с ней прилетели еще три ее товарки: одна — танкер, другая — склад боеприпасов, третья — мастерская.

Я до последнего мгновения надеялся, что наш свежеиспеченный космодром подбросят еще хотя бы эскадрилью истребителей. Уж больно это утомительно — вершить судьбы планеты вшестером.