На корабле полдень

Идя на бой с ягну, можешь быть уверен, что даже сотня ракет на борту — это не перебор.

С радара позиционного района ПКО передали, что замечена групповая цель по азимуту 280.

Выражаясь русским языком, враг коварно приближался с запада.

Почему коварно? Потому что приближался.

Мы взлетели.

Воздушную обстановку на Глаголе никогда не назовешь простой. Но здесь, вблизи от аномального Котла, да еще и над циклопической шахтой, уходящей в недра планеты (каковую шахту вместе с разлитым по поверхности эсмеральдитом-4 можно считать еще одной аномалией!), обстановка обещала быть головоломно сложной.

— Эскадрилья, внимание! — Скомандовал я. — Везде ходим вместе, плотным строем! Ни при каких условиях не выкатываемся за дивизион «Кистеней», развернутый на западном фасе оборонительного района! После залпового пуска ракет «Гюрза» рассыпаемся и индивидуально отходим в точку 5 км юго-юго-восточней Лиловой Башни. Там пересобираемся в строй фронта. Ждем моих приказов.

— А если эфир забьют? — Спросил Княжин.

— Тогда ориентируйтесь на меня визуально. Машу крыльями — значит снова готовим залповый пуск ракет. Делаю бочку — значит снова рассыпаемся. Если на горку пойду — собираемся строем.

— А «Хагены» будут? — Спросил Пак, опасливо озираясь по сторонам.

— Комкрыла обещал. И не только «Хагены». Но увязывать свои действия с другими эскадрильями мы сейчас не будем. Перед нами четко поставленная боевая задача: не допустить поражения Лиловой Башни СВКН противника.

Неожиданно попросил слова Цапко, мой друг бесценный и к пустой болтовне не склонный.

— Саша, а можно откровенный вопрос не для протокола? — Спросил он.

— Можно. Насчет протокола это ты, конечно, загнул… Потому что протокол у нас, как ты знаешь, автоматом ведется… В общем, спрашивай.

— Скажи, Саша, а на кой ляд нам вообще этот Глагол? Вот ты там, возле аквариума, что-то важное читал-читал… О чем-то думал, сопел… И что вычитал? Что понял?

Я не спешил отвечать, хотел дать Цапко выговориться. Он продолжал:

— …Вот, казалось бы, хотят ягну Глагол взорвать — так и флаг им в руки! Зачем всю эту кашу заваривать? Зачем отправлять американцев в шахте ковыряться? Зачем джипсов будить, когда они нам так сильно спящими нравятся? Зачем устраивать такие сложные игры? Мало, что ли, планет в нашей Галактике? Одним Глаголом больше, одним меньше… И не говори мне, что у него такое расположение стратегически распрекрасное! Обычное расположение, я же не слепой. В таком случае, ради чего все это? Скажи мне, что тут месторождения люксогена, что здесь алмазы россыпями… Что здесь люди мирные живут целыми городами… Ну хотя бы что-нибудь, скажи, Саня!

— Сережа, так не в том дело, что мы Глагол спасаем, — ответил я, сделав ударение на слове «Глагол». — Просто здесь в точности повторяется та же коллизия, что и в системе Макран. Ягну хотят при помощи Глагола поджечь звезду Шиватир, чтобы она вспыхнула сверхновой. Если это случится — все мы погибнем.

— Не верю, — с убежденностью сказал Цапко. — То есть верю, что хотят поджечь. Не верю, что для нас выхода нет. Мы можем войти в контакт с ягну и попросить выхода из системы. Они отключают Х-блокаду буквально на полчаса, мы улетаем — и конец войне. Но нет! Наши держатся за Глагол всеми конечностями…

С минуту я думал что сказать другу Сереге, взволнованному до чрезвычайности.

Смекал.

Разные варианты перебирал. Про аномалии. Про Кешу Растова. Про «точки Казимира». Про пользу для науки.

А в итоге сказал что-то совсем неброское:

— Серега, не знаю я, зачем России Глагол… Но он, черт возьми, России нужен! Наверное, будет наша Россия этим глаголом жечь, извини за каламбур… В общем, ответа у меня нет, но чувствую я: командование всё решило верно.

— Понятненько, — холодно процедил Серега.

Наверное, неправильные это были слова — ведь все-таки в бой идем. Получалось, идем в бой непонятно за что, непонятно зачем.

Я понимал, надо как-то по-другому сказать — чтобы каждое слово сияло и звало. Чтобы мотивация была. Но разглашать материалы дела Кеши Растова я не мог, да и не успел бы их толком разгласить, тут время на объяснения требовалось.

А врать своим орлам в такие моменты считал невыразимым скотством. И я надеялся, что они это оценят.

Первыми, как и положено, открыли огонь ЗРК Х-45.

Это была длинная рука позиционного района. Их смертоносные снаряды, разгоняясь до десяти чисел Маха, несли неотвратимую смерть любому супостату в конусе длиной девятьсот метров вперед по курсу от точки подрыва тонной боевой части.

Как мы и ожидали, потоки гиперзвуковых осколков проредили строй паладинов, заставив часть из них уйти вниз, на предельно малые. Но там их уже поджидал засадный полк лазерно-пушечных ЗСУ!

Взревев турбонаддувом, огневой взвод за огневым взводом выскакивали они из рвов, прикрытых маскировочными сетями, и в упор били инопланетную нечисть.

Увидев звездный час наших доблестных зенитчиков, я понял, что мой предыдущий оперативный приказ был слишком осторожным.

Преступлением было бы не использовать выпавшую возможность!