#на_краю_Атлантики

– Ничего! – отрезала Алина.

– Нет, ты скажи, – Костя остановился перед калиткой и не желал пропускать никого внутрь комплекса, пока не получит ответ на свой вопрос.

Помявшись, Алина крикнула наконец:

– А то! Если б не твоя идея пройтись погулять, человек был бы жив!

– Что? – опешил Костя.

– Да! Ты что, не понял?! Ведь он кинулся в пропасть из-за нас, мы дали ему шанс. Если б мы не пошли гулять, этот мальчик не бросился бы бежать, они бы ему не позволили.

– Выходит, это я виноват?

– Ты не виноват. Но твое стремление к свободе привело к смерти человека, – ехидно сказала Алина. – Есть над чем подумать, да? – Она зло рассмеялась.

– Вернее сказать, – заметил Костя, который все еще был ошарашен тем, каким причудливым и нелогичным образом сошлись факты в голове его жены, – что наше стремление к свободе высвободило в нем его собственный порыв к свободе. Простите за тавтологию. – Он стал расшаркиваться перед ними, и тут Юля заметила, что он был пьян намного сильнее, чем она думала, и ей показалось странным, как слова так стройно складывались в мысли в его пьяном уме. – Но не мы толкнули его в пропасть. А в тебе говорит женская логика.

– Да что ты! – крикнула Алина, которая все злилась и отчаянно пыталась найти виновного в случившемся.

– Он прав, – вдруг раздался спокойный голос Юли. – Канарец, возможно, не погиб бы, не пойди мы гулять. Но нашей вины в том нет.

– Но как вы не понимаете?! – вскричала Алина, теряя самообладание. – Он был бы жив! Жив! Стечение обстоятельств, но какое!

Тут только Костя понял, как сильно потрясла ее возможная гибель человека. Алина, не помня себя, бросала на них отчаянные взгляды. Внутри нее клокотало бешенство от совершенного бессилия что-то изменить. Тогда Костя заключил ее в свои объятия, как ребенка, и стал утешать.

– Ох, вечер еще долго не закончится, – сказала Катя; она так устала, что просто хотела спать, забыв обо всем. Дети никогда не понимают смерть так, как ее понимают взрослые. Для них все игра, все понарошку, будто репетиция настоящей жизни. Федя и особенно Марьяна едва стояли на ногах.

– Нет, вы идите домой, все будет хорошо, – сказал Костя, не глядя на Юлю с Катей.

– Вы тоже идите, дети падают от усталости.

Юля осторожно поцеловала Алину в макушку, провела по ее спине рукой, а затем повела дочь домой. Они шли парой, забыв о патруле, забыв обо всем. Прохладная свежая ночь трепала душу, напоминая о бессилии человека, когда его зажимает между системой или стихией – Сциллой и Харибдой 21-го века. Но еще оставались люди, которые, будучи загнаны в пролив между этими монстрами, выбирали последнего. Он приснится им этой ночью – молодой безумец, храбрец. Они будут думать о нем, будут думать до тех самых пор, пока история его не перевернется с ног на голову, став притчей во языцех.

Прошло несколько дней. Поздно вечером Катя вбежала в комнату Юли. Лицо ее, смуглое от загара, полученного большей частью на балконе, раскраснелось, а большие глаза, казалось, заполнили все лицо. Они странным образом поразили Юлю: в них горел яростный лихорадочный блеск.

– Мама, ты не представляешь: я прочла новость про нашего утопленника!

– Нашли тело? – выдохнула Юля. Она тут же отложила книгу в сторону.

– Нет, он жив! Жив! Он три дня прятался где-то в пещере, а затем пришел домой. Но за эти дни жена потеряла его и обратилась в полицию. Там поняли, что это их утопленник. Когда он явился домой, жена уговорила его пойти в полицию с признанием. Теперь эта история как смешная байка в Сети, все обсуждают.

Юля несколько мгновений смотрела на дочь, осознавая услышанное. Казалось, история никак не тронула ее, лицо ее было непроницаемо.

– Просто поразительно! Нас приучают постепенно к тому, что героизм всегда смехотворен, – сказала вдруг Юля с тем же холодным выражением. Она приподнялась на кровати и поставила подушки вертикально. Сон прошел, ей хотелось поговорить по душам. Катя присела на кровать.

– Но почему всегда смехотворен? Я не понимаю. Это ведь один случай.

– Да… а сколько их было! И не счесть. Человек, который идет против системы, всегда смешон, вот в чем беда. Если мои родители росли с другими идеалами, то я росла уже с такими вот новыми ценностями. Не высовываться, молчать, не возмущаться. Говорят тебе: капитализм лучше, – ты верь… Даже если все стоит: экономика, производство, кругом очереди, гиперинфляция. Наш герой – Ельцин – первым показал, как смехотворен героизм и к чему он ведет. Ох, тебе еще рано об этом знать…

Катя смотрела внимательно на мать. Она всегда понимала намного больше, чем думали взрослые, и всегда это было для них необычайным откровением, даже для Юли. А теперь мать вглядывалась в выражение лица дочери, в блеск ее глаз, пытаясь разгадать, насколько та понимала ее. Как ей хотелось высказаться, как хотелось говорить по душам! Но было бы странно начать говорить о своем, потому Юля молчала. Пока наконец не заговорила на общие темы.

– Что за фильм ты смотрела?

– А… это я все про Изабеллу искала фильмы, нашла «Фонтан» – невероятно интересный.