На краю долины гейзеров

Георгий с удивлением глядел на профессора, он явно не ожидал такого поворота событий. Хотя вчера Киселёв многого не замечал.

– А как же вещи? Вы прямо из «Заслона» поедете в аэропорт?

Виктор Степанович поднял голову и вопросительно взглянул на экспедитора.

– В кабинете Вашей милейшей секретарши стоит мой скромный багаж. Мне вообще ужасно нравится в этом офисе: кофе в любых количествах, лояльное руководство, милые работники. Я уже подумываю перейти в местный штат.

С этими словами Георгий отпил немного ароматного капучино и улыбнулся.

Телефонный звонок прервал секундную паузу в разговоре.

– Слушаю.

– Василий Степанович, мест на самолёт в ближайшие несколько недель нет. Есть вариант доехать на поезде, время в пути семь дней. Шесть на поезде до Владивостока и полдня на самолёте до Камчатки.

– Спасибо, Аннушка, но это слишком долго, заказывать не нужно.

Профессор в замешательстве выключил телефон и взглянул на бумаги.

– Что теперь делать? Весь проект ставится под вопрос.

Киселёв молча смотрел на Стеклова, как будто перенимая его настроение.

Конечно, был вариант, уехать на личном самолёте компании, но на нём ещё неделю назад улетело начальство технического отдела. Проекты предприятия охватывали почти всю страну, поэтому для всех сотрудников были заведены клубные карты полётов, обеспечивающие льготные поездки. А для мест, куда не ездит рейсовый транспорт, был куплен личный самолёт на 10 посадочных мест. Одно из самых выгодных вложений компании.

Тишина всё также заполняла пространство кабинета, заползая в самые отдалённые уголки. Только часы мерно шли, передвигая сенсорную стрелку на четверть полдня.

– Ладно, мне уже пора в аэропорт. Обещаю присылать результаты исследований, фотографии, звонить при надобности.

Киселёв виновато взглянул на профессора, понимая в душе, что ничем не сможет помочь старому другу. Он встал с дивана и подошёл к столу.

– Хорошо, Георгий, буду ждать новостей с Камчатки.

С этими словами Василий Степанович привстал с кресла и пожал на прощание крепкую потрескавшуюся руку.

Дверь закрылась почти бесшумно, но из приёмной было слышно, как Анна Михайловна долго допрашивала бедного океанографа о предстоящей поездке.

Стеклов огорчённо вернулся к незаконченным проектам, стараясь собрать из них что-то целостное и актуальное. Но все чертежи, лежавшие в шкафу, были черновиками установок, уже воплощённых в жизнь, а, значит, их использование противоречило политике профессора. Вот, например, одна из работ, наиболее ярко освещённая журналистами научного мира несколько лет назад:

«Насос импеллерный, имеющий выход кфлотатору трехступенчатому с переходом на блочный насос, поставленный через приемную камеру, выходящую через нейтрализатор. С противоположной стороны устанавливается сгуститель флотошлама, подсоединяемый к сгустителю и фильтрационному шлангу в абсорбированной трубе. Общая конструкция присоединяется к уплотненному дну на глубине от 870 до 956 м и имеет мощность напора входящего потока до 89000 кубометров в секунду. Установка конструкции происходит по верхней границе Абиссальной в соответствии с положением изотермы 4⁰С, которая разграничивает распределение эндемических форм».

Ниже паспортички шли чертежи, смета и дополнения.

К слову, такие очистительные сооружения, устанавливаемые непосредственно в океане и не подсоединяемые к нефтяным вышкам, были разработаны Стекловым. Если углубиться в историю, которая произошла ещё в молодости профессора – тогда выпускника Высшей Технической Академии, можно будет понять, почему он так не хотел подводить руководство.

Дело в том, что молодого специалиста никто не хотел брать на предприятие, к тому же тема его выпускной квалификационной работы не подходила сферам деятельности существующих компаний. В конце четвёртого курса Стеклов женился на девушке из параллельной группы и через два года у них родилась дочь. Тогда будущий молодой гений почти отчаялся в поисках и уже собирался идти на минимальную ставку лаборантом в свой университет, чтобы обеспечивать семью. Только эта маленькая контора «Заслон», занимающаяся различным техническим оборудованием, рискнула расширить компетенции и принять инженера-океанографа. Через пару лет Василий Степанович полностью оправдал надежды лояльного руководства и на гонорары научных премий от его работ предприятие смогло развиваться.