На краю одиночества

Она идет, медленно, и становится очевидно, насколько оно иная. В мире яви, запертые в человеческих телах, скованные плотью, твари вынуждены подчиняться и этой плоти, и законам мира. А здесь она лишь подражает.

На редкость бездарно, к слову.

Колени прогибаются в обратную сторону, а плечи перекашивает, и шея изгибается, вытягивается, а с нею – и воротничок рубашки, который кажется продолжением плоти.

Так и есть.

…а ведь сильна, если все равно удерживает структурированный облик.

- Он уже становится… он почти готов… не хватает малости. Времени, верно, Глеб? И случая… случай у нас подходящий. Договоримся?

Она останавливается перед Анной и тянет уродливую руку, но коснуться не смеет.

- Я отпущу ее. И его… - взмах в сторону Его императорского Величества. – И это ничтожество…

Олег с призрачною скрипкой. Кажется, он отказывался видеть, что происходит вокруг. Он смотрел лишь на эту скрипку, и на смычок, который то касался струн, то исчезал, чтобы спустя мгновенье вновь появиться в пальцах.

- А ее не отдам. Она нам пригодится… для ритуала. Для ритуала всегда нужна кровь и желательно свежая. Конечно, не девственница… с девственницами интереснее. Просто поверь.

Княгиня стояла.

Слушала.

Улыбалась. Глаза ее были закрыты, а на лице застыло выражение абсолютного счастья.

- …потом сам попробуешь. Убедишься.

Оскал.

И выдох. Тварям дышать не обязательно, даже тем, которые решили, что они хотят быть похожими на людей. От нее воняет тленом и тем, иным, миром, готовым пожрать явь.

Если дадут.

…тварь старая.

Когда зацепилась? Во время ритуала? Или еще раньше, когда старый некромант решил, что ему под силу будет справиться с проклятьем?

Родись дитя мертвым…

…оно было живо. И не умерло ни в первый день, ни во второй, что мастер не мог не почувствовать. Почему не добил? Боялся ли отката? Или… тоже прошедший через войну, он просто устал убивать? И подумал, что…

…гарант.

…мир иной тем и хорош, что способен поглотить темную силу без остатка, стало быть… да, Евгения Холмогорова-Ильичевская может думать, что это она столь умна, что нашла выход. Но дело в ее отце.

Он призвал тварь.

Он заарканил ее проклятьем, привязав к миру, посадив на поводок.

Отсюда и жертвы. Твари было мало проклятья, но она не позволяла ему развиваться, принимая избыток тьмы на себя. Поэтому проклятье и уснуло. И спало, позволив Анне вырасти. И что изменилось? Тот ли целитель, который самонадеянно плеснул света во тьму виноват? Или… старик просчитался?

Твари опасны.

И она нашла способ сменить хозяина? Одно дело сидеть на цепи у опытного мастера, и совсем другое – говорить с обиженной женщиной, которой есть, что пообещать.

Как бы то ни было…

…ее необходимо изгнать.

Вот только…

Ритуал?

Нет. Эту тварь не оглушить заклятьем. И ждать, пока на полу появится круг, она не станет. Хотя… возможно, интереса ради она позволит Глебу начать. Но здесь, в месте смешения миров, ритуалы не имеют особой силы.

А что имеет?

- Ты знаешь, - сказала она, улыбаясь. – Ты знаешь… здесь ты ничего не способен сделать. А вот если позволишь мне выбраться…

Княгиня все еще улыбалась.

И что она видела?

- Так ли это важно? – тварь умела говорить даже с теми, кто молчал. – Но… если тебе интересно, почему бы и нет… она счастлива. Здесь и сейчас. Она молода. Любима. И любит. У нее чудесный муж, который не чает души в ней и ее детях. На редкость унылые мечты. Но с женщинами такое часто случается. Они слишком тупы и ограничены, чтобы желать большего, нежели заложено природой. Поэтому, поверь, мир не потеряет, если одной сучкой станет меньше.

- Нет.

- Подумай… здесь и сейчас вы все в моей власти. Я могу забрать ее жизнь. Или вот… его…

Император покачнулся, схватившись за сердце.

- Я могу выпить его душу до капли, благо, чувства вины в нем хватит, чтобы утолить мою жажду. А потом закушу этой нелепой девочкой, которая настолько пропиталась проклятьем, что устоять перед нею почти невозможно…

Глеб положил обе руки на плечи Анны.

Он ее не отдаст.

- Потом я съем и это ничтожество… - тварь прикоснулась к Олегу и тот, будто разбуженный этим прикосновением, встрепенулся и ответил:

- Нет.

- Может, и нет. Может, мы с тобой договоримся. Ты впустишь меня, а взамен я дам тебе то, в чем тебе все отказывали. Силу. Храбрость. Мы сделаем так, что никто не догадается. Я спрячусь. Усну. На время… и ни один мастер…

- Нет, - Олег тряхнул головой и вскинул скрипку, которая обрела плоть. – Хватит с меня! Я больше не могу слушать это! Я…

- Хочешь расскажу, как она умирала? – тварь подобралась еще на шаг.

- Глеб… - шепотом сказала Анна.

Тьма от тьмы.

Плоть от плоти… она знает свои творенья, она единственная властна над ними. И Глеб почувствовал, как тьма наваливается, пронизывает его тело, будто желая разодрать на клочья. Он впустил ее.

И покорился.

Признал свою слабость. Он услышал голоса, сонмы голосов, сводящих с ума. И оглох от них. А оглохнув, собрал тьму, чтобы создать копье. Призрачное, оно легло в ладонь.

И слетело.

Пронзило тварь, заставив ее захлебнуться словом.