На краю пропасти

– Лидия Петровна, нам бы водички, – снова тихонечко проговорил он. – Холодненькой. И ничего, встанет парень, еще и невесту найдет…

– Невесту? – встрепенулась та, зарумянившись. Игорь испугался, что поднос, подпрыгнувший вместе с ней, скинет с себя всю посуду, как ненужную. – Невесту – это да… Это надоть! У нас невестов-то… столько, что на всех мужиков десять раз хватит. И не посмотрят, что с рогами, не глянут, что как черт… Скотинка-то – она в любом мужичке-то всяко лучше, чем тряпка. Все поинтереснее будет…

– С рогами? – не понял Игорь.

– Да вы шапку-тоть откиньте, да и увидите сразу.

– Оль, сними, пожалуйста, – девушка послушно сдернула вязаную шапочку с Яра. Та за что-то зацепилась, но все же, вывернувшись наизнанку, слезла.

Девушка пораженно разглядывала голову. Вместо волос на ней находились два нароста, словно рога, утопленные в череп. Это было настолько необычно, что Ольга подалась назад. А Игорь приблизился, изучая выступы, плавно переходящие в кожу на голове.

– Ой, чей-тоть я! – встрепенулась Лида. – Сейчас быстренько водички сообразим, – с этими словами она упорхнула куда-то по коридору с той же крейсерской скоростью, но будто разом скинула образ непотопляемого, гордого корабля.

– Значит, после Катастрофы родился, – заключил Игорь, с любопытством дотрагиваясь до роговых наростов. – Прям, как у козла… Твердые. Любопытно…

Юноша застонал и заерзал на койке, не приходя в себя. Сквозь грязь на лице выступили крупные капли пота. Потемкин еле слышно матюгнулся, потом зажужжал механическим фонариком – единственной лампочки было мало на всю камеру, ее свет рассеивался и растворялся в грязных стенах, словно те умели его поглощать.

Мужчина посветил на лицо юноши. Влага размыла грязь, которая теперь медленно стекала с бледно-серой кожи Яра. С уголка губы на койку капала кровь. Медленно, нехотя, словно не желала покидать тело. Игорь вновь чертыхнулся. Кровь на койке вела себя странно: вместо того, чтобы загустеть и начать сохнуть, она будто вскипала, покрываясь мелкими пузырьками, а затем быстро чернела. Что-то странное происходило внутри молодого человека, возможно… Если учесть жар, потоотделение, бессознательное состояние и эту вот лужицу крови с неестественным процессом свертываемости, то, вне всякого сомнения, юноша сейчас под влиянием какой-то неизвестной вирусной инфекции. Она точит его изнутри, пытается захватить тело, возможно, убить или изменить… Тут уж все от самого вируса зависит. А выздоровление – от человека.

Лекарь порылся в сумке и извлек маленький пакетик из-под кофе. Герметичная, покрытая изнутри фольгой упаковка очень помогала сохранять содержимое в сухости. Игорь аккуратно вытащил оттуда изогнутую иголку с палец длиной и, поднеся к глазам, криво усмехнулся.

– Ивановские шершни. Те еще насекомые: не знаю, чем они питаются, но яд у них очень необычный… очень. Эффект, сравнимый с адреналином, гормональное средство, все жизненные функции стимулирует… Я обнаружил это свойство, когда по ивановским полям еле тащился, в бреду. После нападения волков был почти на краю… а это спасло мне жизнь, – с этими словами Потемкин воткнул иглу в шею юноши. Всего на пару секунд, но эффект был действительно поразительным.

Яр с громким хриплым вздохом подскочил на койке, ошарашенным взглядом водя по сторонам. Потемкин схватил его за плечи и попытался уложить обратно.

– Тихо, молодой человек, тихо. Лежи, лежи. Тебе еще болезнь побеждать. Силы пригодятся.

И юноша вернулся на койку. Через несколько минут Лидия Петровна принесла воды, и его сначала отмыли от грязи, а потом поставили холодный компресс, сбивающий температуру. Окружили заботой. Он не знал, кто эти люди, но был им благодарен. Осознав, что оказался без шапки, Яр испугался и вскочил, чтобы разыскать ее, но Потемкин вновь уложил юношу обратно, успокоив.

И потянулись дни в компании новых людей: незнакомых, но постепенно ставших привычными, почти родными. То ли от того, что они не обращали внимания на врожденную особенность Яра, что довольно сильно грело душу юноше, то ли от того, что они ему помогали победить болезнь и одиночество. Сама болезнь проходила тяжело. Дни боли сменялись бессонными ночами, а если и удавалось заснуть, то юношу терзали жестокие кошмары. Все же постепенно болезнь сошла на нет, но Потемкину почему-то не верилось, что вирус просто так бесследно исчез в отсутствие должного лечения. Еще мужчину терзало смутное подозрение, что этот вирус как-то связан с тем, превратившим человека в черную тварь, которую лекарь убил у городских стен, но пока он об этом умалчивал. Ни паника, ни страх сейчас им ни к чему. Да и возможность ошибки слишком высока…