На краю пропасти

- Очень прошу, шевелитесь, да, да, пожалуйста, шевелитесь! - начальник санпункта капитан медицинской службы Самсонов, близоруко щуря глаза, суетливо хватался за жесткий брезент и тянул его, но совсем не в ту сторону, куда было надо, подавал железные штанги стояков, но совсем не те, какие были нужны в этот момент. Ставили большую «главную» палатку для раненых, которые вот-вот должны поступить. - Шевелитесь, прошу вас. шевелитесь!

Пожилые, молчаливые, спокойные санитары - среди них приметный своим ростом Громобоев - работали быстро, сноровисто. Девушки-санитарки помогали им. Знали: могут и не закончить установку палатки, как уже побредут по одному-двое раненые, понесут попавших под пули своих товарищей, обгоревших, изуродованных танкистов. Вот-вот зазвонит полевой телефон, - ждала со страхом Лена, - и вбежит в еще раскачивающуюся палатку связист: «Санитары, быстрее! Экипаж из горящего танка лежит на...»

- Санитары! - раздался задыхающийся голос за спиной Лены, которая устанавливала в это время кровать-раскладушку. - На окраине Науместиса экипаж погорелый! Вот солдат покалеченный сообщил.

- Громобоев и Кострова, прошу вас: за ранеными! - приказал капитан Самсонов. Он уже был в белом халате и шапочке. - Стол вот сюда... Петрова, почему еще не подготовлен инструментарий?! Громобоев и Кострова... Шевелитесь, прошу вас, шевелитесь!

- Уже ушли, - прогудел Громобоев и поспешил за Леной. - Шевельнулись уже.

«Только бы не он!» - думала Лена. Тяжелая сумка била по боку, Лена придерживала ее рукой. Наверно, нельзя так думать, плохо так думать, ведь если не он, то кто-то другой, такой же молодой, кого тоже кто-то очень ждет, очень любит. И все-таки она опять и опять повторяла: «Нет, это не он... Это не они!»

...Ночь опустилась над дымящейся окраиной Восточной Пруссии, и Марс, притомившийся бог войны, умолк. Лишь время от времени он словно очищал легкие от дыма, гари и поднятой в небо земли, то в одном, то в другом месте выплевывал еще и еще одни оружейный залп, пулеметную или автоматную очередь.

Без устали звенели телефоны в кабинетах штаба группы армий «Центр» в Гумбиннене, надрывались радисты, вызывая воинские части и соединения. Генерал-полковник Рейнгардт вел тяжелые разговоры с командующими армиями, выслушивал цифры потерь, настойчивые просьбы о помощи командующего четвертой армией, а потом возмущенные упреки в его адрес командующего третьей танковой армией генерала Рауса, у которого Рейнгардт решил взять пятую танковую дивизию на помощь Госсбаху. Позвонил Гудериан, сообщил, что вот-вот подойдет дивизия «Норвегия», она уже в пути. Звонил Кох, напоминал Рейнгардту об особой силе духа восточно-прусского солдата и требовал - в который уже раз! - уничтожать изменников, трусов, дезертиров на месте...

Другая, приподнятая, обстановка была в штабе Черняховского. Командующий пятой армией Крылов докладывал, что войска уже воюют на территории Восточной Пруссии! А завтра они пойдут на штурм первого немецкого города Ширвиндта, хотя бои носят чрезвычайно упорный характер. Немцы без конца идут в контратаки, бьются за каждый метр траншей жестоко и беспощадно, в войсках серьезные потери. Глубокой ночью позвонил командующий одиннадцатой гвардейской армией генерал-полковник Галицкий и сообщил, что в целом дела идут успешно, хотя задача, поставленная на этот первый день наступления, выполнена не полностью. И все же фронт прорван на десятикилометровом участке, преодолена главная полоса обороны врага, армия вклинилась на восемь километров в глубину Восточной Пруссии. К сожалению, наши потери весьма серьезные, в частности в двести тринадцатой танковой бригаде. Погиб ее командир, полковник Клименко, подбито и сожжено немало танков, убиты и ранены многие командиры рот... Немцы устраивают танковые засады, ловушки, бьются отчаянно, смело. В полосе военных действий появился танковый батальон «Норвегия», и засечены позывные радиостанций двенадцатой танковой дивизии, как видно, идущей на передовую позицию.

Звонки, вызовы, запросы, ответы. «Василек. Василек, отзовись Махорке!» «Петух, Петух, я - Рябчик. Петух, что там у вас?..» «Ахтунг, их бин Вольф! Ахтунг, ахтунг!..» - звучали, переплетались в эфире радиоголоса, и в эти переговоры открытым текстом врывалось тонкое, резкое, торопливое попискивание морзянки. Сведения, которых так ждали в разведотделе Третьего Белорусского фронта! Одна из групп передавала, что части танковой дивизии проследовали через Тильзит на фронт...