На краю пропасти

«Наша артиллерия открыла огонь. Вся оборона противника была плотно покрыта разрывами снарядов и мин. На наблюдательном пункте командующего армией находился И. Д. Черняховский. Он вышел из окопа и стоя смотрел а бинокль, наблюдая, как ложатся снаряды нашей артиллерии и как ведет себя враг. Командующий армией генерал-лейтенант Людников И. И. обратился к И. Д. Черняховскому и попросил его спуститься в окоп, но тот как бы не слышал этих слов. Сказал: «А знаешь, Иван Ильич, вот в этих самых местах в июне тысяча девятьсот сорок первого года я вел тяжелейшие оборонительные бои с немцами. Командовал тогда танковой дивизией. И наконец-то мы опять здесь. И бьем врага!»

Из воспоминаний начальника штаба артиллерии 39-й армии полковника П. Д. Засовского.

«Роминтен» - Шмитцу» В лес входят русские войска. Уходим в Насован. Просим забросить туда затребованную нами бумагу.

Из Кенигсберга: «Кратко радируйте военное положение вашем районе».

В Кенигсберг: «Враг усиливает давление в направлении северо-востока на Роминтеновский лес. Ликвидировали одного русского связиста».

Из Кенигсберга: «Происходит ли движение вражеских войск с восточной окраины леса на север, юг или через лес?»

В Кенигсберг: «Враг движется по шоссе Веркихен - на Голдап».

Из Кенигсберга: «Действуйте смелее, активнее, побольше терактов. Туалетную бумагу вышлем первой возможности».

Берлин (Агентство Рейтер). Из сводки верховного главнокомандования: «По обеим сторонам от Вилкавишкис (Вилкавишкен) русские перешли в большое наступление на фронте протяжением более сорока километров. После многочасовой артиллерийской подготовки достигли границ Восточной Пруссии. Нет сомнения, что наши героические войска своими боевыми действиями навсегда отучат русских нарушать покой мирных границ Германии».

«Берлин (Агентство Рейтер, вечернее сообщение). Несмотря ни героические усилия наших доблестных воинов, русские произвели несколько прорывов в германских оборонительных линиях близ Нейштадта, который находится непосредственно на границе Восточной Пруссии. Нет сомнений, что наши отважные восточно-прусские воины немедленно отбросят русских назад»

«Центр - Буре. День и час прилета самолетов. День и час!»

- Гвардейцы, за мной. Взгляните-ка, что происходит с «тридцатьчетверкой», когда в нее попадает фаустпатрон.

Командиры танков, наводчики, заряжающие, водители молчаливой толпой пошли следом за своим ротным, старшим лейтенантом Федором Соколовым. Кто-то гулко, протяжно зевнул - пятый час, самый сон, танкисты «стреляли» друг у друга сигареты, закуривали на ходу. Петро жаловался кому-то, что кухни опять отстали, заснули вчера на «голодное брюхо», что всегда так бывает - они впереди всех, под снаряды лезут, а кашевары где-то в тылах ошиваются.