На краю света

Мэри страшно хотелось оказаться снова дома, с мамой, чтобы та сказала ей, что все будет хорошо и что она сделает все, чтобы это так и было. Но что бы сказала мама обо всем этом? Это ведь она научила Мэри секрету хранить отношения – быть вместе, несмотря ни на что, в добре и в худе. А Мэри не могла бы сказать, что поступила так во время последнего разговора с Джимом, умчавшись на такси без лишнего слова.

– Мэри?

– Извините. Извините. – Она обернулась от окна к Джульетт, готовясь взять у нее трубку, чтобы ответить полиции на все вопросы, которые, как она знала, те будут задавать ей снова и снова, пока она не начнет сомневаться в каждом своем звуке.

Телефон выпал из рук Джульетт.

– Они говорят, что пока не могут ничего сделать.

– Что?

– Очевидно, он в зоне малых рисков. Они говорят, нужно подождать семьдесят два часа. Если хотим, мы можем обзвонить больницы… – Казалось, самого этого слова оказалось достаточно, чтобы она сорвалась. Резервы Джульетт истощились, и в ту же секунду она согнулась, стиснув зубы, как будто пыталась сдержать вой, рвущийся из нее наружу. Обхватив рукой ее невозможно хрупкое тельце, Мэри дотащила ее до дивана.

Они сидели там молча. Ни одной из них не было комфортно, но им не хватало сил что-то изменить. Когда часы на плите показали одиннадцать, Джульетт освободилась и поправила выпавшие из-под заколки волосы.

– Они спрашивали, были ли у него проблемы дома. – Ее голос был холодным и ровным.

– И что вы сказали? – Мэри не могла понять, почему полиция спрашивает это у его родителей. Джим был взрослым человеком. Может быть, Джульетт неправильно назвала им его возраст…

– Я сказала, что спрошу у тебя. – Слезы в глазах Джульетт высохли. Мэри вспомнила, как увидела ее впервые, как она умела держать всех, кто не был ее ближайшим членом семьи, в странном, но непреодолимом отдалении. – Они сказали, может, ему нужно было уехать. От какой-то ситуации. Или от кого-то?

– Нет… ээ… нет. Вовсе нет.

– Смотри, дело в том, что все это кажется странным. – Джульетт отодвинулась на дальний конец дивана и повернулась к Мэри лицом. Внезапно разговор с полицией показался Мэри предпочтительней. – Он собирался поехать на этот ваш семейным праздник, а потом… отказался. Почему? Почему он это сделал?

Потому что он болен, подумала Мэри. У него депрессия. Потому что ему было так плохо, что он едва голову мог повернуть. Джульетт вообще что-то в этом понимает? Что психическое здоровье – это не та проблема, которую можно решить, просто заплатив кучу денег специалисту? Мэри сомневалась в этом, иначе почему бы Джиму было не рассказать родителям о своих мучениях? Им хотелось, чтобы их единственный сын был сильным, здоровым и благополучным. Они не хотели, чтобы с ним нянчилась его подружка, которая, по их мнению, никогда не была достойна его. И, насколько Мэри понимала, они с готовностью обвинят ее во всех его мучениях.

– Он устал, у него был стресс, и… я не знаю… Я не хотела настаивать. Я думала, будет лучше, если он проведет эти выходные здесь, один, чтобы прийти в себя. Я бы и сама не поехала, если бы не мамин юбилей.

Джульетт, конечно, не волновали причины Мэри. Она водила пальцами по болевому узлу над бровью.

– То есть ты хочешь сказать, у Джима не было никаких причин уходить от всего этого?

Когда она развела руками, жестом охватывая все вокруг, Мэри заметила, что в этот круг попало все, от мягкой обстановки комнаты до тихой улицы за окном. Но все это категорически не включало ее, Мэри.

– То есть никакого триггера не было, да? – настаивала Джульетт.

Мэри заставила себя встретиться с ней взглядом. Она чувствовала себя виноватой до кончиков ногтей, но последнее, что ей было нужно, – чтобы об этом узнала Джульетт. При первых же признаках ее причастности к исчезновению Джима Джульетт, без сомнения, выдаст ее полицейским следователям, желательно в наручниках. Она, конечно, и не заслуживала ничего лучшего, но сейчас Мэри надо было оставаться здесь. Она должна быть дома, быть готовой и ждать возвращения Джима.

Джульетт не торопилась прервать воцарившееся молчание. Единственным утешением Мэри было то, что Джульетт не может услышать слова, бесконтрольно проносящиеся у Мэри в голове. Чушь собачья. Заслуживаю чего-то получше тебя. Неужели они вырвались из нее всего лишь вчера? Она была готова на все, чтобы только взять их обратно.

– Нет, – ответила Мэри. – Ничего.

– Ладно. – Джульетт поднялась и отряхнула руками свои джинсы. – Мне надо возвращаться домой.

К кому? Один сын погиб, другой исчез, а муж все еще едет по шоссе из Сент-Эндрюса. Кто угодно другой остался бы. Любая другая свекровь. Но вместо этого они будут маяться без сна порознь. Страдать, но врозь.

– Я дала полиции наши телефоны для контакта, – добавила Джульетт. – Мой и Ричарда. Как ближайших родственников. Если будут какие-то новости, мы тебе сообщим. Не выключай телефон.

И Джульетт ушла.

– 41 – 2018