На краю света

– А ты уверен, что мы поступаем правильно? – Элис подвинула свой стул поближе к Киту; ей хотелось обнять его, после всего что он рассказал о своей работе и психическом состоянии, но его тело было напряженным и жестким.

– Как-то поздновато для этого – он уже здесь, – Кит указал на лодку, и Элис схватила его за руку, прежде чем кто-нибудь на борту успеет заметить их. Они были слишком далеко от места, куда причалила лодка, чтобы разглядеть, похож ли на Джима кто-то из разгружающих сети. На всех мужчинах была одинаковая одежда – шерстяные шляпы, болотные штаны и резиновые сапоги.

– Ладно-ладно. – Кит высвободился и убрал руку. – Расслабься, а?

Мало что в жизни так раздражало Элис, как просьба расслабиться. Она как раз недавно поняла, что просто физически не способна на такое. Она была слишком нервной, слишком напряженной. И тот факт, что Тони сказал, что им придется подождать еще часа три, прежде чем Джим освободится и вернется домой, тоже ничуть этому не способствовал.

– Нет, но правда же?

– Что правда? – спросил Кит.

– Ты думаешь, мы правильно поступаем? Я не могу избавиться от мысли, что здесь должна быть Мэри, – Элис неопределенно взмахнула рукой в сторону Кита.

– Привет.

– Ну ты же меня понял. Это же ее Джим, верно?

– Люди – это не собственность.

– Да. Но они имеют обязательства.

Он вздохнул, не раскрывая рта и раздув ноздри. Элис не могла понять, как кто-то может одновременно так бесить и быть таким привлекательным. И когда это Кит начал раздражаться на нее? Все должно быть совсем даже наоборот.

– Ты же сама сказала, что Мэри не должна знать про наши поиски – про эту поездку. Мы договорились, что не хотим будить в ней надежды, – заметил Кит.

Элис кивнула. Это было невозможно отрицать, пусть даже Кит и не знал ничего о разговоре, который состоялся у них с Мэри во время последней встречи возле станции, пока все остальные члены «НайтЛайна» убирали свои таблички. Последнее, что Мэри тогда сказала Элис, никогда не выходило у нее из головы: Я прошу тебя перестать искать Джима.

– Но что же мы ему скажем? – продолжал Кит. – Ну, в смысле, что можно сказать человеку, который решил исчезнуть с лица земли, не говоря ни слова?

У Элис были предположения на тему, что они могут спросить у Джима. Потому что, даже притом что она знала, что ее отец жив, здоров, имеет семью и, возможно, гораздо более счастлив, чем был когда-либо счастлив с ней и ее матерью, даже притом что сама она пережила это, – всегда оставался один вопрос, на который не находилось исчерпывающего ответа.

– Может, просто – почему? – прошептала Элис.

– Н-да, в самую точку. Кратко. По делу. Прямо как ты сама, а? – Кит улыбнулся, но не так широко, как раньше. У Элис болела душа за него, и за то, как он боялся огорчить родителей. Кит продолжил: – У тебя здорово это получается, Элис. Можно подумать, что ты уже занималась такими вещами.

Он наклонил голову, и его обветренное лицо приблизилось к ней. В нем не было ни следа осуждения. Он понимал, что значит быть уязвимым. Как это может быть больно. Так что Элис может сказать ему, почему она здесь. Может объяснить, что те же причины, по которым она не может позволить ему – и вообще никому – приблизиться к ней, те же причины не дадут ей покоя, пока она не отыщет Джима. Она может позволить Киту стать самым первым, кто узнает ее по-настоящему.

Она открыла рот.

– Я пойду хоть чипсов куплю, а? Не знаю, как ты, но я помираю с голоду. – И Кит умчался заботиться об их желудках еще до того, как Элис сумела отыскать нужные слова.

Было уже за шесть, когда Тони сказал, что готов отвести их к Джиму. Судя по всему, он так и продолжал пить весь день, но при этом, ведя их вверх по холму от паба, он двигался на удивление ловко. На улице не было фонарей, и Элис потребовалась изрядная сила воли, чтобы подавить в себе желание начать светить себе под ноги фонариком в телефоне – чем меньше внимания они будут привлекать со стороны, тем лучше.

– Так как же вы познакомились с Джимом? – поинтересовался Кит. Они шли гуськом по узкой колее, оставленной колесами грузовика среди полей. Пастуший пес Бенджи трусил впереди, за ним шел Тони, потом Элис, потом Кит.

Повисло неловкое молчание. Было невозможно сказать, услышал Тони вопрос или нет.

– Джима-то?

Элис обернулась через плечо на Кита и едва не споткнулась о торчащий камень. Он поймал ее руку и не отпускал, пока она не выровняла шаг.

– Мы тут в округе зовем его по-другому.

– О-о. – Элис подумала, не застудила ли она голову. Она никогда не лезла за словом в карман, но сейчас ее голова была готова взорваться, переполненная выяснениями отношений с Китом, возможной близостью Джима и детскими воспоминаниями, о которых она надеялась больше никогда не думать.

– А как же вы его тогда зовете? – Слава богу, что хотя бы у Кита не отмерзли мозги, хоть он и был в одной майке. Он так и не попросил ее вернуть ему куртку, хотя шел, обхватив себя руками и сунув ладони под мышки.

– Думаю, это вам лучше у него самого спросить.