На краю света. Подписаренок

— Но если, к примеру, мы и выварим эти панты, — рассуждал дальше дядя Илья, — что потом с ними делать? Толоконников говорит: надо везти их в какой-то китайский город. Хорошо ему, когда он был уже там несколько раз. И возит он туда панты с пяти, а может, и с шести маралов. Ему, конечно, прямой расчет туда ехать… А у нас всего один зверь, да, может, и панты-то у него окажутся маленькие. Они ведь разные бывают у зверей. А у нашего могут оказаться совсем никудышные. С такой дорогой и расходы не оправдаешь… А потом, как ехать? Еще убьют дорогой. Дознают, куда едешь, по какому делу, и пришьют где-нибудь. Жулики по этой части напрактикованы. И в этом китайском городе… Где их там и кому продавать?.. И по какой цене? Ведь это все надо знать, все проведать… Тут куда ни кинь, везде получается клин.

Чем больше наши охотники рассуждали об этом, тем больше они убеждались в том, что затеяли со своим маральником очень трудное и не выгодное дело и что им нет никакого расчета продолжать его дальше. Может быть, в самом деле лучше будет, как советует дядя Илья, продать марала Толоконникову. Федот Саетов и отец, которые на первых порах были решительно не согласны с дядей Ильей, тоже стали постепенно во всем сомневаться. И речь незаметно перешла к тому, как бы не продешевить с этим делом. Тут стали обсуждать на разные лады вопрос о том, сколько можно будет взять с Толоконникова за зверя, и решили меньше чем за двести рублей Егорку ему не отдавать.

Для пущей верности дядя Илья поехал в Караскыр посоветоваться с тамошним охотником, который продал своего марала Толоконникову. Оказалось, что он продал его всего за сто рублей. После этого пыл на продажу марала у наших охотников немного поостыл. Но ненадолго. Спустя некоторое время они порешили, что, пожалуй, есть расчет получить за марала хотя бы по двадцати рублей на брата, чем по-пустому держать его в маральнике.

А Толоконников тем временем унюхал от кого-то, что наши артельщики не прочь продать своего зверя, и приехал за этим делом в Кульчек. Держался он у нас и на этот раз так же уверенно и уважительно. Только не хвалился своими маральными доходами, а больше плакался на то, какие огромные расходы ему приходится нести с этим делом.

Потом он сходил с нашими мужиками в наш маральник и сразу же забраковал Егорку. И ростом он не вышел, и на тело худощав… Видать, чем-то болеет. И по части пантов ненадежен. Зверь еще молодой, не вошел в силу. Хорошие панты надо ждать от него не раньше чем через два-три года. Тогда это будет настоящий зверь, а сейчас ему битая цена семьдесят — семьдесят пять рублей.

Наши охотники понимали, конечно, что Толоконников умышленно сбивает их цену на марала, и в свою очередь доказывали ему, что наш Егорка ничем не хуже того марала, которого он купил в Караскыре, и требовали за него не меньше чем сто двадцать пять рублей. После долгих споров они в конце концов сошлись на ста рублях. Через два дня Толоконников приехал к нам со своим работником и с большими предосторожностями увез Егорку к себе.

А наши охотники сразу же разобрали после этого маральник и развезли свои бревна по домам. Большие расчеты начать тысячное дело кончились ничем. Каждому пришлось по полтора пуда маралятины да по двадцать рублей деньгами. Дядя Илья плакался и жаловался с этим делом на свою несчастную судьбу. Остальные артельщики тоже были недовольны таким концом, но особенно не огорчались: двадцать рублей тоже деньги. Можно кое-как рассчитаться с податями, а насчет тысячных доходов от маральника… В это они, вероятно, верили мало с самого начала, так как привыкли в своей жизни более к постоянным неудачам. И совсем не вспоминали нашего Егорку, которого так любовно кормили и холили в своем маральнике. Как он там живет у Толоконникова, какие у него выросли рога? И в самом ли деле он еще марал-недоросток или уже вошел в свою звериную силу?

Около петрова дня Толоконников заказал с кем-то нашим артельщикам приезжать к нему на снятие пантов. Никто из наших мужиков к нему не поехал. Надо было начинать сенокос. А у дяди Ильи весь покос держится на наемных поденщиках, а домашность на работнике и работнице, за которыми наблюдает тетка Марья. И он спокойно поехал в Проезжую Кому посмотреть на это дело. По приезде оттуда он сразу же заявился к нам рассказать, что он узнал там и увидел. Толоконников снимал панты в этом году с шести зверей и в их числе с нашего Егорушки. Нанимал на эту работу проезжекомских мужиков. Здоровые ребята — один к одному. И дело свое знают, так как снимают панты у него уже не первый раз. А поливать зверей водой, когда отпиливают им рога, он нанимает особо и платит тем людям меньше, как простым поденщикам.

Дядя Илья не скрывал своего восхищения Толоконниковым. Обстоятельный и обходительный мужик. Все у него обдумано и заготовлено. Даже фершала привез на всякий случай из Комы. Но все у него обошлось как нельзя лучше. Одному парню зашибло, правда, ногу. Но даже перелома не было. А вечером всем было хорошее угощение с выпивкой.