На краю вечности

— Судя по тому, как долго ты добирался, могу предположить, что жизнь Айлин тебе не очень-то дорога, — по-английски говорит Америго. Он стоит посреди помещения и держит за волосы связанную девушку. По ее бескровному лицу бегут слезы. Рот заклеен скотчем. На шее следы от укуса и белый воротничок блузки залит кровью. Она умоляюще смотрит на меня, ища защиты. На мгновение я понимаю, что мой брат прав. Если бы он убил ее, мне было бы легче. Я бы избежал участи сделать это самому.

— Ну, теперь-то я здесь, можешь отпустить ее, — идя к нему на встречу, говорю я. Он жестом приказывает мне остановиться. Ко мне подходят двое. Обыскивают и заставляют снять пальто и рубашку. Слышится скрежещущий звук и через секунду мои запястья оказываются в кандалах. Цепи медленно тянутся вверх и мои руки оказываются разведены в стороны, как на распятье.

— Ее роль в этой истории еще не закончена, поэтому нет, — отвечает Америго. Гладит Айлин по волосам и усаживает на табурет, стоящий возле стены. — К тому же, я хочу, чтобы она узнала, какой подонок ее опекун. А то вдруг она к тебе добрыми чувствами проникнется. Страдать потом будет.

— То есть, ночи для этого тебе было мало? — с издевкой спрашиваю я. Айлин поднимает голову и ее плечи напрягаются. Затаив дыхание, она смотрит на моего брата.

— Ночью я развлекался и меньше всего мне хотелось думать о тебе, — отбрасывая со лба пряди волос, говорит Америго.

— Несправедливо как-то получается, — замечаю я. — Ворваться в спальню к незнакомой девице, использовать внушение, и все, чтобы доказать потом, что я хуже, чем ты.

— Бог с тобой, — смеется Америго. — Зачем использовать внушение? Мне вполне хватает личного обаяния. Тем более с такой сговорчивой барышней. Знаешь, я ведь долгое время не хотел тебе мстить. Несмотря на все то зло, что ты мне причинил, я все равно считал тебя своим братом. Но пару месяцев назад встретился с нашим папашей. Сколько всего интересного он мне рассказал! Как ты казнил моих соратников, пытал их… Это было пятьдесят лучших вампиров! По порядочности, интеллекту. И они понимали, что, если Тео останется у власти, кровопролития не избежать. Но ты же всегда был отцовским прихвостнем… Все хотел выслужиться перед ним. Закрывал глаза на все его преступления, покрывал его. Сражался за него.

— Я дал клятву защищать свой клан и его главу, — напоминаю я, не сводя глаз с брата. Он сейчас на редкость спокоен. Но я-то знаю его характер. За таким спокойствием обычно следует взрыв ярости, от которого нет спасенья. Америго горяч и безрассуден. Он из тех, кто сначала бьет, а потом думает, зачем это сделал. Мой взгляд падает на небольшой столик, что стоит неподалеку. На нем лежит плеть, несколько ножей и полотенце. А также бутылка с водой и плитка шоколада. Душераздирающее сочетание.

— Но ты не давал клятвы быть идиотом! — повышает голос он. — Ты же всегда умел анализировать, просчитывать события. Что с тобой случилось тогда? Не хочешь мне сказать?

— Мы были на пороге войны. Переворот просто бы уничтожил весь клан, — с уверенностью защищаю свой выбор я. — У тебя было свое мнение на этот счет, у меня свое. И они не совпали.

— Но ты мог поговорить со мной, — вплотную подходя ко мне, произносит Америго. В его взгляде столько боли. Прошло уже десять веков, но он так и не смог оправиться от моего предательства. Да, мне тогда казалось, что поступаю правильно. Но на самом деле я не захотел их искать и выбрал самый простой. И я действительно виноват перед ним. — Как говорят близкие друзья. Или братья, созданные одной кровью. Я же верил тебе больше, чем самому себе. Кто знает, может быть, я бы к тебе прислушался?

— После драки кулаками не машут, — говорю я. В помещении холодно и я начинаю замерзать. А еще у меня затекли руки. — Разве нет? К тому же тот препарат, что твой сообщник ввел, убивает меня. Мне осталась неделя. Тебе этого мало? Ты хочешь крови? Думаешь, увидишь мою агонию и тебе сразу полегчает?

— Да ты провидец! — тут же оживляется Америго и подходит к столику. Несколько секунд рассматривает предметы, словно решает, что ему сперва взять. Его выбор останавливается на плетке-скорпионе. Одна из древнейших вещей. Плеть, с несколькими хвостами, на которых закреплены металлические наконечники. Во время удара они входят под кожу, а когда палач отводит руку в сторону, выдирают из тела куски мяса. Я порол таким своих матросов, когда они отбивались от рук. Воистину, все возвращается.

Америго взмахивает плетью с мастерством опытного палача. Слышится пронзительный свист. Боль обжигает спину. Но это еще можно вытерпеть. Дальше будет хуже.

— Будет сто ударов, — замахиваясь говорит Америго. — Человек бы умер, но с тебя не убудет.

Айлин с ужасом наблюдает за происходящим. Мне жаль, что ей приходится быть свидетельницей подобного. Кажется, я своим приездом конкретно испортил ей жизнь. Неожиданно она вскакивает со стула. Пытается помешать Америго и попадет под удар, предназначенный мне. На ее лице отражается мука и она прижимает связанные руки к животу. На белой ткани проступают красные пятна.