На краю вечности

Айлин хмыкает, но сменяет высокомерный взгляд на что-то более дружеское и приветливое. Неужели приревновала? Закипает чайник, оповещая о своем состоянии свистом, и моя воспитанница убегает убегает. В дверь звонят. С полотенцем на плече с лестницы сбегает Дэшэн. Он выглядит заспанным и помятым. Никогда таким его раньше не видел. Открывает, и в дом вваливается Америго. Он видит Лив и замирает на месте.

– Лив… – выдыхает он, переминаясь с ноги на ногу. – Что ты… Как ты здесь оказалась?

– Здравствуй, дорогой, – откликается Ливия. Ее голос звучит ласково, миролюбиво. Брат обнимает ее за плечи и целует в губы. Прежде, чем у меня успевает проскочить мысль, что я его сейчас убью, что-то с грохотом падает на пол. Они вздрагивают и оборачиваются. Это Айлин выронила и рук чашку с чаем, который коричневыми ручейками растекся по паркету.

– Утро – время кривых рук, – смущенно улыбается она. Опускается на корточки, чтобы собрать осколки.

Лив несколько секунд пристально смотрит на Америго, а потом залепляет ему пощечину.

– Похоже, тебе доложили о моем плохом поведении, – невозмутимо констатирует тот, вытирая с губ капли крови. Что ни говори, а рука у Лив тяжелая.

– Прогуляемся? – ослепительно улыбаясь, предлагает Лив. Брат кивает, опасливо глядя в мою сторону. Кажется, он уже все понял. Они уходят, и мы остаемся с Айлин вдвоем. Она скорбно вздыхает, приносит швабру и начинает убираться.

– Тебе, что, вообще все равно что она ушла с ним? Неужели ты до такой степени мертвый? Или ты всем привык делиться с братом? Даже женщинами? – негодует она.

– Они любовники. Последние двести лет, – зачем-то говорю ей правду я.

– Ого… – вырывается у нее, и она смотрит на меня с сочувствием. – Тяжко тебе, да?

– Не то слово, – не желаю скрывать своего душевного состояния я.

– Так тебе и надо, – беря одной рукой ведро, а второй швабру, отзывается Айлин. И гремя всем этим, идет на кухню. Пожалела, называется.

Дэшэн внимательно осматривает меня. Не найдя к чему придраться берет на анализ кровь. На этот раз ему ее требуется больше, чем обычно. Он разливает красную жидкость по пробиркам, химичит с ней. Рассматривает под микроскопом. Я сижу на стуле и наблюдаю за ним. Меня умиляет та сосредоточенность, с которой он возится. Как он дышит, прищелкивает языком. Бормочет себе что-то под нос на китайском.

Его присутствие дает мне ощущение умиротворения и беззаботности. Словно он мой родитель, а я маленький ребенок, о котором ему надо заботиться. Странное чувство.

– Разрушение остановилось, – докладывает он мне. – Но организм не восстанавливается. Если произойдет что-то, что вызовет ухудшение, ситуация станет необратимой и все закончится очень быстро.

– Хочется верить, что люди Америго успеют вовремя, – говорю я, хотя мне на самом деле страшно. Боязно, что может что-то сорваться или пойти не так. Но я не хочу озвучивать подобные мысли.

– Я сейчас много общаюсь по поводу лечения тех глав кланов, что отравлены так же, как и вы, господин, – задумчиво произносит Дэшэн. – Почему вы покрываете Америго? Ведь он преступник, можно даже сказать террорист.

– Потому что я приложил руку к тому, кем он стал, – отвечаю я. – И мне жаль, что у меня нет возможности – это как-то исправить. Наверное, не выдавая его, я хочу компенсировать тот вред, что причинил ему.

– Господин… – Дэшэн мнется. Кажется, он хочет сказать что-то важное для себя. – Мне нужно вам сообщить одну новость…Дело в том, что я хочу жениться на Рите.

– Поздравляю, Дэшэн, – хлопая его по плечу, говорю я. – Только не спешишь ли ты? Вы знакомы всего неделю.

– Для того, чтобы понять твой это человек или нет – это очень много, – с серьезным видом произносит Дэшэн. – Но в связи с этим, у меня вопрос к вам, господин. Рита сможет жить со мной в вашем доме? Или мне придется подыскать нам другое жилье?

– Если ее не пугает жизнь под одной крышей с вампирами, то можете жить в особняке, – великодушно разрешаю я. – Но было бы замечательно, если бы вы озаботились собственным жильем. Для молодой семьи это правильно.

– Благодарю, господин! – Дэшэн расцветает в улыбке и кланяется. Складывает инструменты и пробирки в большую коробку, и семеня уходит. У меня звонит мобильный. Ви. Давненько мы с ним не беседовали. Судя по его сухому тону, у него для меня очень плохие новости. Тут же внутренне напрягаюсь.

– Как давно ты общался с Лив? – строго спрашивает меня законник.

– Несколько дней назад. А что? С ней что-то случилось? – беспокоюсь я.

– Да. Ее подозревают в связях с отверженными, – говорит Ви. – Выписан ордер на ее арест. Завтра она будет объявлена в мировой розыск. Если ты знаешь, где она, скажи мне. Или убеди ее сдаться самой. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы с ней обошлись гуманно. Если она попадет к кому-то другому, то я обещаю тебе, что все будет очень печально.

– Но как может быть Лив связана с отверженными? – недоумеваю я. – Это какая-то ошибка, наговор, навет. Не верю я в этот бред!