На краю Вселенной

Многочисленный сброд, состоявший из военнопленных и захваченных в плен гражданских, был помещен сюда с единственной целью. Естественный отбор. Здесь выживали лишь самые сильные, а слабых пожирали свои же сокамерники. Это было место, где выжившие ждали отправки на астероидные рудники глубокого космоса, а в худшем случае — в могилу. И лишь очень немногие, кого запишут в команду для переправки на Ярость I, могли рассчитывать прожить еще пару сезонов. Постоянные драки и убийства были нормой жизни. А жестокие издевательства скучающих охранников — привычкой. Сытые и хорошо вооруженные твари, именующие себя людьми, каждый божий день только и делали, что придумывали новые пытки. Вчера, сковав за ноги двух аркадианцев одной цепью, они заставили бедолаг отпиливать себе скованную ногу виброполотном. Тот, кто отпиливал последним, «милостиво» получал пулю в лоб, а кто первым, имел все шансы полакомиться хорошо прожаренной нижней конечностью своего менее удачливого напарника. Охранники веселья ради чествовали победителей, оказывая им посильную медицинскую помощь, всячески подкармливая и ставя другим в пример. Но очень скоро и это им надоедало, и тогда можно было лишь гадать об очередном испытании, рожденном в глубинах больного воображения.

Беспокойными ночами, когда измученная свора обитателей клетки впадала в тревожный сон, я пытался вспомнить, кто я такой и как оказался здесь. Воспоминания были разрозненными и туманными. В моих кошмарных снах чудовищные существа копались у меня в мозгах, высасывая память, словно отвратительные плотоядные пиявки с Зеуса. Ощущение пустоты не давало ни минуты покоя, вынуждая в страданиях вспоминать подробности прошлого. Пока все, что удалось вспомнить, — это грандиозные наземные сражения и безликие парни из легиона. Как же я мог сюда угодить? Никогда прежде ни один человек из моего подразделения не попадал в плен! Чувство унижения душило меня каждый раз, когда ухмыляющаяся рожа охранника заглядывала в железный загон и после плевка в нашу сторону исчезала из виду. Для меня жизнь за решеткой была хуже смерти. Даже когда я закрывал глаза, решетка не исчезала из головы, а просто отступала на задний план. Может быть, пора покончить со своим позором? Для этого есть действенные методы, которым нас обучали еще в учебном лагере. Я мог сломать себе шею собственными руками.

Нет, смерть — это когда будет уж совсем невмоготу.

— Не спи! — толкнул меня в бок Грыз. — Скоро наш выход, босс…

Боссом меня называл только Грыз. Я однажды хорошенько отколошматил его за воровство еды, а потом взял себе в подручные, которые в любой камере были необходимы как воздух. Все остальные заключенные нашей клетки знали меня под кличкой Сержант. Когда я начинал осторожно расспрашивать о войсках Империи — которые, на мой взгляд, наверняка были на этой планете, — все, тихо посмеиваясь, убеждали меня в невозможном: в падении Империи. Долго это я не выдерживал и, придя в ярость, мог и покалечить окружающих. Моя Империя не могла умереть. Слишком хорошо зная ее силу, нельзя было поверить иноземцам, болтавшим всякую чепуху. Правда, через некоторое время я стал свыкаться с мыслью, что на этой планете может и не быть Имперского правления. А потом меня зачислили в команду, отправлявшуюся в систему Проциона. О Проционе ходило много разных слухов и баек, в которые не хотелось верить. Не в силах вспомнить собственное прошлое, я впал в депрессию, пытаясь преодолеть ее драками с другими обитателями клетки.

— Если мы хотим заполучить еду, самое время проломить несколько черепов! — воинственно прервал мои размышления Грыз и первым поднялся на ноги.

Еще три аргонианина из нашей шайки стали быстро пробираться к корыту, где орудовали Живоглот, Кривой и еще пять их «торпед». Заметив наш предсказуемый маневр, они растолкали сокамерников и достали из карманов лохмотьев заточенные стержни, в которых угадывались ржавые гвозди. Первый выпад в мою сторону был мастерски отбит мною ребром ладони. Ответный выпад угодил по хрустнувшему запястью бойца Кривого. Удар его пудового кулака я блокировал двумя руками и взял его локтевой сустав на болевой прием. Резко присев, перекинул противника через плечо, со всей силы ударив его головой об пол и по ходу сломав ему руку. Треснувший череп не оставлял ему много шансов на спасение. Такие раны, как правило, не совместимы с жизнью.

— На ножи! — выпрямляясь во весь свой двухметровый рост, яростно проревел Живоглот и, показывая пример, первым кинулся на меня с кулаками, защищенными зеленой чешуей.

Две группы существ, смертельно ненавидящих друг друга, начали кровопролитную потасовку, цель которой была проста — отобрать еду у соперника. Привычные к подобным дракам охранники собрались у клетки, не делая ничего, чтобы остановить возможные убийства.

— Ставлю пятерку на Сержанта! — азартно выкрикнул один из них. — Не подведи меня, Серж!

— Принимаю! А я полтинник на Живоглота! — радостно осклабился второй, достал из кармана бумажник и поспешно отслюнявил пять мятых десяток. — Он порвет его на части!