На краю земли. (Огненная Земля и Патагония)

Для граждан города Пуэрто-Наталес не было на этой неделе более важных событий, чем футбольный матч между членами городского добровольного общества пожарников и учениками католической миссии и избрание «Miss Ultima Esperanza», то есть «мисс Последней надежды», объявленное местными газетами и плакатами.

Во всяком случае нам так показалось, когда мы прогуливались по этому маленькому городу и пытались составить себе представление об его образе жизни. Он оказался именно таким, каким мы ожидали его встретить и каким его описывали наши знакомые в Пунта-Аренас, гордящиеся своим домом из «материала» и клочком газона перед ним. Улицы здесь были так же глубоко изрезаны колеями от колес, а деревянные дома с покрытыми жестью крышами, над которыми смеялись жители Пунта-Аренас, были такими же убогими, как в их собственном городе. Короче говоря, Пуэрто-Наталес оказался точно таким, каким хотели его изобразить наши друзья из Пунта-Аренас.

Что же касается текущих забот и надежд Пуэрто-Наталес, то казалось, они действительно вращаются вокруг великолепного футбольного матча и конкурса, который должен был решить, действительно ли Инес Драгович, дочь югослава — владельца гофрированно-железного «Отеля Колониаль», в котором мы жили, является самой красивой жительницей города, то есть «мисс Последней надежды». Уже мчались к стадиону юные болельщики футбольной команды «Бомберо» в нахлобученных на головах родительских касках, съезжающих на каждом шагу на глаза. А ветер Патагонии пытался разорвать плакаты, со всех домов призывавшие граждан города голосовать за Марию де лос Анжелес, за Консуэлу или «нашу» Инес!

К сожалению, нам пришлось отказаться от удовольствия присутствовать на этих празднествах — у нас была другая цель. Хотелось осмотреть сам «город» и двинуться в глубь материка, чтобы посетить две неизменные достопримечательности: горный массив Пайне в андских Кордильерах и святыню палеонтологии — пещеру милодона.

I

Провинция Магальянес занимает всю южную часть территории Чили от острова Веллингтона (включительно) и озера Сан-Мартин, одна половина которого принадлежит Чили, а другая Аргентине. Таким образом, провинция не только самая южная, но и самая большая из 25 провинций страны, вытянутой вдоль побережья узкой, длинной полосой. Провинция разделена на три «департаментос»: южная, чилийская часть Огненной Земли — Тьерра дель Фуэго с «главным городом» — гаванью Порвенир, расположенной на восточном берегу Магелланова пролива напротив Пунта-Аренас; средняя носит название всей провинции — Магальянес и считает своей столицей Пунта-Аренас, а самая северная — Ультима Эсперанса, по столице которой Пуэрто (порт) — Наталес мы теперь бродили. Город расположен на берегу сильно изрезанного, открытого в сторону Тихого океана фиорда Ультима Эсперанса, но назвать его портом можно только очень условно. На двух или трех полуразвалившихся деревянных причалах, далеко уходящих в воду, сидят несколько рыболовов, иногда приходит на парусной лодке какой-нибудь ранчеро, чтобы выгрузить овец, сделать кое-какие покупки и снова вернуться на свою ферму, расположенную у другого фиорда. Состояние причала едва ли позволяет принимать здесь более крупные суда.

Однако очень скоро обнаруживаешь главный жизненный нерв Пуэрто-Наталес: это большая мясохладобойня в бухте за городом и уже упоминавшийся каменноугольный рудник Рио-Турбьо в нескольких километрах к северо-востоку на аргентинской территории. Здесь заняты городские жители, не нашедшие работы на фригорифико — мясохладобойне.

Внешне город похож на американские frontier towns времен золотой лихорадки. Сегодня кроме Патагонии их можно увидеть разве только в фильмах о диком Западе. Как и в Пунта-Аренас, улицы пересекаются под прямым углом: правда, они больше заслуживают названия тропинок или в лучшем случае дорог. Дома в большинстве своем построены только из дерева или жести, гладкой и гофрированной, а если где-либо и применялся в качестве строительного материала камень, то так скромно, что его не заметишь. Две голые широкие площадки посреди груды бараков можно было принять за пустырь, если бы чахлый газон, несколько неудобных скамеек да три-четыре отвратительных цементных бюста местных знаменитостей не говорили о том, что все это должно изображать городской сад. В обстановке дикого Запада, дополненной налетом кастильской надменности, живут люди последней надежды: дети с черными, растрепанными ветром волосами; низкорослые, толстые, лишенные грации женщины; мужчины, которых можно видеть почти всегда верхом на лошади — в стране широких просторов редко ходят пешком, даже в городе.

Снующие всадники в плоских шляпах, широкие поля которых, как и края овечьих шкур, заменяющих седла, мерно подрагивают во время езды, спасают город от уродливости: без них она была бы совершенной. В этой бессознательной деятельности у людей нашелся неожиданный союзник: кладбище с его могилами и часовнями!