На крыльях миражей

– Конечно, хочу, – не подумав, выпалил Юрка и тут же пожалел об этом. Засмеют. Но было поздно. Слово вылетело, взять его обратно, хуже, чем дать.

Они сели на третью парту в среднем ряду. От Наташи пахло знойным летом, спелыми фруктами и чем-то незнакомым, щекочущим ноздри. Мальчик осторожно вдыхал коктейль запахов медленно и осторожно, словно боялся растерять даже капельку. Девочка то и дело наклонялась к нему, что-то говорила, дотрагиваясь до его лица пушистыми кудряшками, ужасно щекотными.

Юрка почти не слышал слов, наслаждался голосом и близостью, которая вдруг перестала казаться стыдной. А когда Наташенька положила невзначай, потому, что нужно было обо что-то опереться, ладошку на его руку, у него перехватило дыхание.

Все вместе новые ощущения, звуки, запахи кружили голову. Сзади сидели его закадычные друзья, Валерка и Сашка. Они гаденько хихикали, шептались, то и дело задирали Юрку, шлепали по спине, дергали за волосы. Потом передали записку, – “Кого хочет невеста, мальчика или девочку?”

Юрка встал, повернулся и отвесил Валерке звонкого леща. Класс замер. Учительница ничего не стала выяснять, выгнала парня с урока. Наташа попыталась его защитить. На неё зашикали, загалдели. Девочка собрала портфель, попыталась выйти вслед за одноклассником.

– Пухова, вернись. Нет, позови Степашина. Наверно я не совсем верно поняла суть конфликта. Королёв, сознавайся, за дело получил?

– Ну, это, а чего они. Еще бы целоваться на уроке начали.

– Понятно. Он же твой друг. Тебе обидно, что новенькая не с тобой села, так?

– Больно нужно. Пусть целуются. Мне не жалко.

– Степашин, Пухова – садитесь на место. Королёв вам завидует. Прошу больше так не делать. Продолжаем урок.

На перемене друзья стреляли в Юрку и Наташу жёваными промокашками из трубок. Парню было обидно до слёз, но он промолчал. После школы новенькая позволила себя проводить. Юрка тащил два портфеля, что было неудобно и ужасно стыдно. Сзади плелись неразлучные друзья-товарищи и похохатывали.

Девушка попросила проводить её во Дворец Культуры, где была театральная студия.

Через час новые друзья встретились у её подъезда. Наташа нашла режиссёра драмтеатра, договорилась о начале занятий. Она была заядлой театралкой, с удовольствием играла. Юра записался тоже, исключительно из желания быть рядом с девочкой.

С мальчишками немного позже состоялся серьёзный разговор, настолько мужской, что домой парень явился с фингалом под глазом. Такого противостояния он никак не ожидал. Что с того, что проводил девочку, это преступление?

Друзья имели совсем другое мнение.

Юрка закрылся в своей комнате и ревел. Потом тихонечко прошел в ванну, умылся и нырнул в постель. Мысли разбегались в разные стороны. Хотелось всего сразу: сидеть с Наташей, провожать её и одновременно дружить с ребятами. Как быть, вот вопрос дня. Юрка перебирал в уме варианты, поступая так и так. Ничего не срасталось.

Жизнь казалась ему законченной и ненужной. Невольно мелькнула мысль отравиться, но проделав в воображении необходимые действия, парень ужаснулся, покрылся холодным липким потом.

Представить, что тебя совсем не будет, а мир в то же самое время продолжит жить как прежде, как сейчас, но без него.

Он долго не мог уснуть, провалился, в бессознательное состояние, неожиданно и вдруг, совсем незаметно. Ночью его мучили кошмары. Кто-то постоянно догонял, Юрка пытался убегать и не мог. Очнулся он с ощущением беспредельной радости.

Во сне они шли с Наташей, держась за руки  по берегу, вдоль бескрайней массы прозрачной зелёно-голубой воды. На них были шорты и лёгкие майки. В небе сновали во все стороны экзотические птицы, за кромкой песка цвели разноцветьем даже торчащие из земли палки.

Юрка позавтракал, потрогал разноцветный синяк и решительно пошёл к друзьям.

– Бейте, сколько хотите. Я на вас не обижаюсь. А сидеть всё равно буду с новенькой. И провожать буду.

– Мы сами хотели с тобой мириться. Хочешь, мы тоже с ней будем дружить?

– Спрашиваете. Конечно, хочу.

Конфликт был разрешён. Солнце опять начало светить, Наташа продолжила источать волшебные ароматы, а друзья стали ещё чуточку ближе.

То, что происходило с Юрой, назвать любовью нельзя даже приблизительно. Скорее, это было пробуждение чувственности. На это указывало многое. Например, он всегда отворачивался и краснел, когда девочка занималась в спортзале в трусиках и маечке, хотя во сне смотрел на неё во все глаза, даже позволял себе взять за талию.

Пройтись с Наташей, держа за руку, тоже было лишь несбыточной мечтой. И всё-таки это было. Сидя рядом с девочкой, от которой исходил жар, не только и не столько температурный, сколько чувственный, мальчик был по-настоящему счастлив.

Стоило ей поднести немного ближе руку, как кожу парня начинало покалывать. Он млел, а тело в это время пробивала мелкая дрожь, заставляющая напрягаться.

Теперь Юрка рассматривал одноклассницу сознательно, отмечая отдельные выразительные детали, сравнивая их с другими девчонками. Его манили малюсенькие бугорки, поднимающие на груди материю трикотажной одежды.