На крыльях миражей

Одна женщина и связанные с ней события остались далеко в прошлом, которое так до конца и не отпустило, другая напомнила, возродила эти неприятные ощущения. Как ни старался Вячеслав отцепить связывающую с тем временем нить, она намертво вросла в духовную ткань. Всё-таки Алина была замечательной, пусть и недолго. Её поцелуи до сих пор горят на губах, а зелёные глаза с поволокой невероятного размера и бездонной глубины, пронизывают взглядом насквозь, заставляя скрежетать зубами и чувствовать боль.

За что она так с ним обошлась? Неужели такова должна быть плата за любовь? Или Алина так и не смогла полюбить? Тогда что, что с ними происходило? Эмоции, чувства, волшебные ночи и дни. Были они на самом деле или он всё придумал?

Вячеслав залез в антресоли, куда скидывал старый ненужный хлам, отыскал чемодан с любовным архивом. Плёнки, фотографии, письма (он жил с Алиной и постоянно писал ей, выражая на бумаге потрясающей красоты эмоции, потому, что устно получалось хуже).

Сначала мужчина осторожно выкладывал содержимое, внимательно рассматривал, читал, углубляясь в память, освежённую документами. Колотилось сердце, стучало в висках, сдавливало грудь. Глаза наливались жгучим солёным соком.

Вячеслав закрывал набухшие влагой глаза, наяву представляя любимую женщину, такую родную и близкую, дотрагивался до её лица, всматривался в глаза, после опять возвращался в реальность. События  путались, сливаясь в единое целое, вполне настоящее. Только той Алины с ним уже не было.

Подняв чемодан, он высыпал всё содержимое на пол, рассматривая теперь фрагментарно, перестав обращать внимание на порядок и хронологию.

Не всё ли равно, красиво или нет, лежит разорванное в клочья прошлое? Его просто уже нет. А та девушка, которую любил, да, он её до сих пор иногда встречает, стараясь перейти при этом на другую сторону улицы, она до сих пор чего-то ищет. Скорее всего, уже не найдёт, потому, что Миши сменялись Эдиками и Викторами, потом Фёдорами и Евгениями, Маратами и Автандилами.

Интересно, чувствует ли бывшая жена себя одинокой при таком изобилии выбора? Впрочем, какая ему теперь разница?

Вячеслав принёс картофельный мешок, грубо, беспорядочно затолкал в него бумаги и плёнки, забросил на плечо, положил в карман зажигалку. Пора со всем этим кончать. То, чего нет, не должно болеть.

На горящий архив он смотрел равнодушно. Ни разу в голову не прокралась, даже тайком, мысль о том, чтобы спасти остатки памяти и творческие находки. Гори всё синим пламенем. Только так.

Вячеслав зашёл в магазин, купил чекушку водки, половинку буханки чёрного хлеба, свечу. Всё-таки что-то щемящее ещё скреблось на дне души, если он захотел устроить по этому поводу  настоящие поминки.

Есть не хотелось. Мужчина разлил водку в гранёные стаканы, отрезал два ломтя хлеба, обильно их посолил, накрыл хлебной коркой второй стакан, зажёг свечу, – за упокоенное чувство, не чокаясь, – вылил одним глотком в себя содержимое, заел хлебом.

Какое магическое действие оказал символический ритуал, он и сам не понял, но на душе стало значительно легче. Ужасно захотелось спать, просто невыносимо.

Вячеславу приснилась женщина с каштановыми волосами и обворожительной улыбкой. Она  куда-то звала. Ноги не слушались, но идти всё равно хотелось и очень сильно.

В руках Селена, это была она, держала гитару. Она пела: Бывают дни, когда опустишь руки, и нет ни слов, ни музыки, ни сил. В такие дни я был с собой в разлуке и никого помочь мне не просил. И я хотел идти куда попало, закрыть свой дом и не найти ключа. Но верил я – не всё ещё пропало, пока не меркнет свет, пока горит свеча.

В эту ночь спалось исключительно спокойно. Всё утро на языке крутилось замечательное имя – Селена. Вячеслав то шёл, то бежал на остановку. Ему было страшно, что всё опять приснилось, и никакой женщины на самом деле не было. Самое главное, что теперь в его выздоравливающей душе не стало Алины, которая до сих пор не давала спокойно дышать, высасывая из него жизненные соки.

Селену он увидел издалека. Она стояла немного в стороне и делала вид, что увлечённо читает книгу, но время от времени оглядывалась. Сердце Вячеслава по непонятной причине рвалось наружу, дыхание останавливалось, ноги предательски отказывались идти вперёд, совсем как во сне.

Женщина улыбалась, не показывая, тем не менее, возбуждённого эмоционального состояния.