На крыльях миражей

– Я беспокоилась, Вячеслав, что вы не придёте или опоздаете. Ведь мы вчера не договорили. Итак, на чём мы закончили? Ах, да, моя причёска. Именно в ней причина вашего любопытства. Она вам что-то напомнила. Я права? Ладно, не отвечайте. Вы тут же захотели мысленно вернуться в прошлое, которое, по всей видимости, вызывало у вас лишь досаду. Для этого вам необходимо было узнать, о чём я думаю. Ответ вы решили искать в тексте книги. Поэтому я и сказала вам, что она про любовь.

– Селена, я тоже переживал. Честно-честно. Мне нелегко в этом признаться. Такой уж у меня непростой характер. И тоже беспокоился, что вы не доскажете то, что начали. Вы читаете мои мысли. Вчерашний разговор заставил меня сжечь прошлое. В буквальном смысле. При помощи очищающего огня я избавился от болезненной, унизительной любви, которая преследовала несколько лет. Благодаря вам это удалось, я решился. А ещё мне хочется сказать… нет, не так. Я рад, правда-правда, что мы встретились. Можно я приглашу вас вечером, совсем неважно куда, придумайте сами. О чём вы мечтали, но так и не решились осуществить желание?

– Согласна. Есть у меня навязчивое желание, нелепая прихоть. Только это будет довольно опасное свидание.

– Неважно. Я же заранее согласился.

– Тогда так. Завтра выходной день. Сегодня вечером, в шесть, максимум в половине седьмого, я буду полностью готова. Мы тепло оденемся, возьмём провизию, бутылку, даже две вина и на всю ночь отправимся на озеро. Костёр, ночь, тишина, треск сухих сучьев. Где-то ухает филин, хлопают его крылья, отчего становится страшно. Это ничего, мы прижмёмся друг к другу. Вам ведь не будет жутко со мной? В темноте стрекочут цикады, вспыхивают светляки. Кругом таинственные запахи, шорохи. Мы вдвоём. Если хотите, можно взять удочки. У нас будет много времени на разговоры и романтические впечатления, Потом встретим рассвет, будем слушать пение птиц, звуки пробуждающейся природы. От избытка эмоций нам невыносимо захочется спать. И на этом всё. Провожаете меня и идёте наслаждаться незабываемым свиданием в полном одиночестве, чтобы понять себя и свои чувства. Как вам такой стратегический план?

– Меня устраивает. А потом мы напишем замечательный рассказ и будем читать его каждый раз, когда нам будет слишком хорошо или очень-очень плохо.

– У меня остался только они вопрос. Что вы успели прочитать тогда в моей книге? Только честно.

– Ничего.

– Совсем ничего?

– Моему воображению с лихвой хватило той капельки духов, в которые вы были одеты. Я уловил и вибрацию, и акцент, и нотку, поэтому сразу понял, что эта книга не иначе, как про настоящую любовь. Может даже про нас с вами.

– Так я и думала. Какая же прозорливая и мудрая у меня мама. Теперь я хочу признаться. По секрету. Я ещё никогда не знакомилась с мужчиной. Вам не кажется это странным?

Отвлекающие ассоциации

Мир сколочен и безумно тесен,

Не обитаем взгляд твоих картин.

Когда на небе даже лучик весел,

В чернилах душ ты вовсе не один.

Горжевская Наталья

Человек, даже самый-самый одинокий, как правило, живёт среди людей. А в скорлупу беспомощного отчуждения, изоляцию от живого мира он упаковывает себя самостоятельно. Оказываются внутри пустоты, следуя разными тропами, иногда настолько экзотическими, что диву даёшься.

Четвёртый год пошёл, как я болезненно и жёстко расстался с женой, всё ещё переживая отчуждение, как мучительное, ноющее увечье, не в силах окончательно отторгнуть эту воспалённую опухоль.

Попытки излечиться от недуга предпринимал неоднократно, пытаясь выстраивать отношения с женщинами, по большей части одинокими и неприкаянными. Таких в близком окружении оказалось достаточно много, что прежде было совсем незаметно. До этого я несчастных и отторгнутых женщин просто не видел.

Внешне все эти дамы выглядели вполне благополучно, но стоило к ним прикоснуться, пусть даже на уровне диалога о погоде, как они отряхивали с себя броню эмоционального оцепенения и изливали потоки трагических воспоминаний, в которых мужчины выглядели исключительно порождениями зла.

Новоявленные приятельницы тут же вываливали тонны накопленной закапсулированной до бетонной плотности боли, пытаясь не столько  вызвать сочувствие, сколько желая слить липкий осадок душевного мусора, предлагая утилизировать и переработать его совместно.

Первой моей нежной подружкой, воскресившей потребность обладать и дарить, стала Эля, привлекательная миниатюрная блондинка, иммигрантка из Киева.

Работала она в передвижном вагончике, торговала горячим фастфудом. На её лице всегда сияла загадочная улыбка, готовность выполнить любую прихоть клиента, когда порция сосисок из электрического гриля перемещалась на одноразовую тарелку.

Голос её переливался звонкими трелями: красивый, мелодичный, можно сказать поющий. Она справлялась со своими обязанностями играючи, словно не прилагала усилий. Не сказать, танцуя, но легко и непринуждённо.