На крыльях ветра

Ту тьму, где места нет даже для зги.

И я на принтере печатаю куплеты,

Как марь-о-нет-ка штамп рисую свой,

И даже те, что сотни раз пропеты,

Он так приказывает нежно : «Пой!»

Вельветовых штанишек и жилетов

Я больше не надену никогда,

Я буду помнить вечно, что они согреты

Теплом стиха и ложью ангелка.

2005 г.

Атавизмы.

На коленях лежали письма -

Три – пять сток, sms- ки длиннее

Не бывают и не согревают

Так, как раньше родные вены

Атавизмы.

В его речах, в золотистых, лесных механизмах

Я – лишь масло,

Он смазал раз в год – мне опять

Вопрошать и шептать,

Что увязла,

Растворилась в двустворчатых рифмах

Впопыхах.

2005 г.

Соучастники

Он оставил в залог только дым…

Странная иррациональная была осень.

Осатанелый дым сквозь стекла гонит ветер,

Но осень спрячет в широченных рукавах,

Как соучастница, а спросишь – не ответит,

Зачем ей пачкаться в несбыточных мечтах.

Ей вероятность разорить разлуку,

Обманом у нее все годы отобрать

Казалось крошечной, казалось, словно другу

Мечта родней, мечта – родная мать…

Осенний дым, заклеенные стекла,

Осатанелый ветер между строк,

И не любовь, и не мечта продрогла -

То дым, оставленный до осени в залог.

А значит, будут щели, может быть сегодня

Уйдет – уйдет навечно черный дым -

Осатанелым строкам он не ровня,

И раньше срока соучастникам седым

Не стать, не спасть с ветрами вперемешку,

Ведь стекла не пропустят осень в дом?

Родная, не гадай, съешь лучше кириешку,

Пусть осень с ветром разбираются вдвоем.

2005 г.

Приемной матери.

Но где же чувства, где же дней пеленки?

Ребенку сердца моего так холодно без них,

Он плачет беззащитный и неловкий,

Хоть есть не хочет и не хочет книг.

Ему бы к маме миленькой на руки,

Прижаться к родненькой и тепленькой груди,

Так надоели мне печали и разлуки,

Без чувств, прошу, ко мне не подходи.

Плыви к каким угодно горизонтам,

Пусть паруса твои не знают штиля, бурь,

Пиратов, бунтов и моих не знают кодов -

Приемной матери скажи их и забудь.

2005 г.

Мозайка.

Потеряв твое лицо в обрывках грез,

Перепутав все, что можно, ориентиры,

Я ищу пыльцу засохших роз

На обоях не жилой квартиры.

Отпечатки пальцев на стекле,

С люстры кухонной свисающая майка.

Так давно напоминают о тебе,

Что охрипли – обессилевшие лайки.

Перед этой бесконечною неправдой

Слишком просто сдаться, замолчать,

Перестать стремиться за наградой,

Но в душе стоит твоя печать.

Значит, снова след не видящие очи

Угадают и, нащупав, поведут

В синий замок, где творит великий зодчий,

Ты – свинец в его руках, я – ртуть.

Мы должны, должны не перемешаться,

Или розы на мозайке не вздохнут,

И квартира не увидит танца,

И собаки не лишатся пут.

2005 г.

Не надо.

Он гнал. Не мыслимые скорости рифмуя

С дорогой Псковской волости. Светила Вега.

Казалось, словно шепчет имя Бога в суе

И каждый вечер для него – помеха.

Пропащей грустью ледяные дали

Давно заполнили пустынную графу

В конторской книге, где листы печали

Шуршат и ухают, копируя сову,

И так охотятся на беззащитные кварталы,

Залитые, засоленные свитками и маринадом,

Запутанные кодами, и звезды как кораллы

Ведут все к ней и говорят : «Не надо!»

Но хищный подчерк, стук копыт отвесный

И не известны эти имена

И, может, эти рифмы, эти песни

Перечеркнет своим огнем весна,

Чтоб сверху написать, что влюблена

И что разлука не бывает вечной.

2005 г.

В форточку

Зная каждую твою черточку,

Помня каждую лица клеточку,

Рву страницы разлуки и в форточку

Их бросаю, но виснут на веточках,

Словно черные флаги пиратские,

Или фотки, к ладоням прилипшие,

Ненавистные и дурацкие

Перегнившие и прокисшие.

Где же взять мне белила и кисточки,

Чтоб закрасить тоску окаянную?

Но швыряет ветер записочку

Через форточку долгожданную.

2005 г.

Буклеты.

Я ждала… В моих раскрашенных буклетах

Синим цветом говорилось, что придешь.

Я писала, забывая о запретах,

И о той, чье имя шепчет дождь.

Убери ее лицо из нашей спальни,

Или ладно, я возьму заветный фрукт,

Откушу и лягу в гроб хрустальный

Без надежды, что буклеты не солгут.

2005 г.

Колени.

Ты бежишь в обратном направленье -

Это лучше, чем стоять над спящей бездной

И готовиться у прыжку. Твои колени

Не умеют тормозить, а мозг железный -

В нем не допаяли микросхему,

Отключили функцию стоянья,

Ожидания, смирения – всю тему

Пропустили, и уже закрыли тканью,

Эпидермисом души, отчаявшейся в гонке

Добежать хоть до какой-то цели,

Ведь сбивает голос сердца звонкий :

«Надо прыгать, разбивать колени!»

2005 г.

***

Я напишу письмо на розовой бумаге,

Пусть отблески заката поцелуй

На нем оставят – ну а мне отваги

Для этого не хватит – не ревнуй!

Я не дарю их ни листком бумаги, ни прохожим,

Спешащим мимо,

Я храню их для тебя!

И с каждым днем твой облик мне дороже,

И все тоскливей мне одной день ото дня.

2005 г.

Долина.

Ты любишь ее так сильно

Долину, что грезится ночью,

О ней тебе шепчут осины,

Качаясь в лесу соловьином,

Но память разорвана в клочья…

Ты чувствуешь запах сирени

И знаешь, что он не напрасно

В душе воскрешает мгновенья,

И мысли летят, как олени,

Спасаясь от пули опасной.

И может, не нужно, не важно

Листву облетевшую трогать,

Ведь не ошибаются дважды,

Забыл – значит так и надо,

А три раза – это много.

Ты помнишь, как там, за стогом,

Рождалось сонное утро,

Зевал серый пес у порога,

И сладко звала дорога,