«На лучшей собственной звезде». Вася Ситников, Эдик Лимонов, Немухин, Пуся и другие

Жулик, напротив, смотрел на нас с надеждой и любопытством. И по тому, как он вилял хвостом и, вскидывая мохнатую голову, поводил черным блестящим носом, чувствовалось, что он искренне верит в возможность согласия между людьми, при наличии, конечно, доброй воли, добродушия и терпимости. Ведь сам то он, Жулик, казалось, так пострадал – пускай по собственной вине, но все же из-за пустяков, можно сказать, ни за что. А вот теперь – все в прошлом, нет ни обиды, ни злобы. Живи себе на здоровье, в дружбе да согласии, радуйся жизни, наслаждайся ее чарующим многообразием.

Валерий Силаевич внимательно посмотрел Пусе в глаза и вздохнул, словно желая сказать, что мысли его понял, в какой-то степени согласен с ними, однако – и такое, брат, бывает! – не разделяет их вполне. Затем, улыбнувшись, подмигнул Жулику и тут же, не дожидаясь ответной реакции с его стороны, обратился к Ивану Федоровичу.

Он начал свои рассуждения неторопливо, как бы продолжая обдумывать то, о чем так страстно говорил Иван Федорович:

– История ваша кажется мне достаточно путаной. Все случившиеся в ней события вы наблюдали со стороны, будучи тогда совсем молодым человеком, без должного опыта и познаний. Естественно, вы регистрировали тогда только то, что казалось вам наиболее занятными, т. е. все второстепенное, что обычно и выходит на поверхность.

– И это были пузыри земли, – сказал я машинально.

– Что-что? – переспросил Иван Федорович и насупился.

– Извиняюсь, это я просто так, обмолвился. На ум пришло, сам не знаю почему, из Блока, кажется.

– А ведь это верный образ! – сказал Валерий Силаевич. – Поди пойми, отчего пузыри эти на земле появляются? Тысяча причин может существовать. Тут тебе и физика, и химия, и геохимия – все задействовано, а пузыри, они так и есть пузыри, может, только по форме чуть различаются.

То же и в человеческой природе. Можно, например, рассматривать человека как физическое тело с ограниченными способностями к восприятию. Нечто вроде биологической машины, состоящей из клеток, тканей и всяческих там органов. Ну, а заодно и братьев его меньших – кошек да собак, так же – как подобного рода машины, только попроще.

Валерий Силаевич улыбнулся и с нежностью посмотрел на Пусю.

– При таком образе мыслей и весь мир выглядит состоящим из отдельных материальных объектов, которые обладают строго определенными и неизменными качествами. Вы, Иван Федорович, для них даже название придумали – фундаментальные свойства.

Время, например, в таком мире линейно, пространство трехмерно, а все события соответствуют цепочкам причин и следствий. Ну, а что касается души, то ее не существует, а все неясности да парадоксы, особенно духовного свойства, объявляются «исключением из правил».

Но наука доказала,
Что душа не существует,
Что печенка, кости, сало —
Вот что душу образует.

Есть всего лишь сочлененья,

А потом соединенья[27]

Однако имеется и другой подход, на мой взгляд, более и интересный. Согласно ему люди являются не только материальными объектами, но еще и бесконечными полями сознания, превосходящими пределы времени, пространства и линейной причинности. Подобные представления можно найти в мистических учениях. Сущность теургии, например, это «внутренний и чисто умопостигаемый путь восхождения к такому первоединставу, которое охватывает собою и все разумное и все неразумное».

Каземир Малевич, – большевик-мистик еще в 1922 году в своей книжке «Бог не скинут» писал:

«“Ничто” нельзя исследовать, ни изучить, ибо оно “ничто”, но в этом “ничто” явилось “что” человек, но так как “что” ничего не может познать, то тем самым “что” становится “ничто”, существует ли отсюда человек или существует Бог как “ничто”, как беспредметность. И не будет ли одна действительность того, что все то, “что” появляется в пространстве нашего представления, есть только “ничто”».

Малевич у нас запрещен, даже ссылаться на него нельзя. Большая глупость! Ведь и новейшие научные открытия позволяют таким же образом думать. Возьмем, к примеру, известный в физике парадокс частицы и волны в отношении материи и света… Надеюсь, что я достаточно ясно выражаю свои мысли?

Валерий Силаевич прервал свои рассуждения и внимательно оглядел нашу компанию.

Все сидели с отстраненным видом, словно подавленные непосильной умственной работой, и только один Иван Федорович нашел в себе силы должным образом отреагировать. Не отрывая взгляда от исследования состава травяного покрова у себя под ногами, он кивнул головой и утвердительно хмыкнул, подтверждая тем самым наблюдение на его счет, сделанное как-то раз «изобретателем кирзы» во время очередной разборки из-за прорванной водопроводной трубы, что он де не по должности умен.

– Хорошо, – сказал Валерий Силаевич, – значит, я могу продолжить. Попытаюсь изложить вам свою позицию несколько по другому, чтобы исключить возможность недопонимания из-за отдельных частностей.