На лунных островах

— Скажи, пожалуйста, чего ты волнуешься? Никуда она от нас не денется. Мы убедились сегодня, что по крайней мере молодые целакантусы встречаются в проходе. Завтра же мы на «Марсуине» вернемся на это место и используем все имеющиеся в нашем распоряжении средства, для того чтобы изловить кистеперую рыбу.

В тот же вечер, понимая всю важность сделанного открытия, мы сочли своим долгом поставить о нем в известность французские власти. Во время разговора с месье Галабру, исполнявшим в то время обязанности губернатора Коморских островов, я оповестил его о том, что с нами произошло, и официально заявил ему, что наша экспедиция намерена осуществить поимку этого ценнейшего животного.

Всю ночь нас, потерявших от возбуждения сон, преследовали золотые видения, в которых главная роль принадлежала стадам целакантусов. И тем не менее планам нашим не суждено было осуществиться. Через несколько дней, когда мы, уже готовые начать систематические поиски, стали было поднимать якорь, чтобы отплыть к «Пассаж де Банделй», нас вызвал к себе месье Галабру.

Когда мы пришли, он показал мне текст каблограммы, только что прибывшей из Тананариве. И я прочел следующие строки: «Доводится до сведения иностранных научных экспедиций на Коморских островах, что охота на целакантусов запрещена в течение всего 1953 года».

— Наше правительство совместно с правительствами некоторых других европейских и африканских государств готовится в будущем году предпринять охоту на это животное. А пока, дабы оградить себя от случайностей, оно принимает некоторые меры предосторожности, — пояснил мне месье Галабру, заметив на лице моем выражение полного недоумения.

— Я могу заверить вас, — возразил я, — что, если бы нам удалось изловить целакантуса, мы поспешили бы передать его французским властям. Наше открытие имеет такое большое научное значение, что для нас латимерия — это только в высшей степени интересный научный объект и ничего больше.

Но и это мое предложение было отвергнуто месье Галабру. Дело в том, что ихтиологи с Мадагаскара потребовали, чтобы латимерии, выловленные в водах департамента, изучались во французских биологических институтах. Ну, что ж. Я поблагодарил месье Галабру и, подписав несколько десятков листков со всякого рода обязательствами, откланялся.

В последовавшие дни мы уже больше не ездили к «Пассаж де Банделй». Нам не хотелось очутиться в такой обстановке, которая побудила бы нас нарушить договор, заключенный между нами и французскими властями.

После нашего отъезда на Коморских островах были выловлены еще три кистеперые рыбы, и, таким образом, ихтиологическая наука получила возможность подробно изучить этот вид. В свете всех событий становится особенно ясно, как нам не повезло. Если б не досадное совпадение нашего открытия с принятием грозного запретительного закона, мы бы, наверное, вернулись в Италию с останками рыбы, появившейся на земле триста миллионов лет тому назад.

Остров Майотта ведет постоянную борьбу с океаном. Лишенные магматических пород, образовывавшихся в прежние времена в результате деятельности вулканов и защищавших территорию острова от вторжения океана, берега его теперь постепенно отступают.

Из-за деятельности волн, беспрерывно размывающих скалы, из-за эрозии и оползней, вызванных работой бесчисленных потоков, море постепенно заливает сушу. Остров Майотта уже и прежде знавал вторжения океана — это единственный остров во всем архипелаге,  где обнаружены следы известняков и окаменелых раковин, наличие которых здесь объясняется наступлением океана в четвертичный период.

И сегодня волны, несмотря на защиту кораллового барьера, неустанно продвигаются вперед. Море поглощает деревни; так, например, исчезло в водах лагуны Дзаудзи старинное селение Мирандели. Погружаются в море и исчезают огромные кратеры. Так, нет больше вулкана Коуэни. На его месте плещут волны залива Карони. Бесчисленные бухточки в изрезанных берегах обязаны своим происхождением наступлению океана. Океан словно хочет взять реванш за то, что случилось когда-то в древности, когда, вырвавшись из недр земли, Коморские острова воздвиглись среди просторов Мозамбикского пролива.

Я должен еще упомянуть, что, пока мы были на Майотте, Станис отправился на Мадагаскар, чтобы завершить наши зоологические изыскания.

Майотта была последним островом, который мы видели, уходя на север от архипелага. «Марсуин» повернул к другой группе островов — к островам Астов, Космоледо и Альдабра, составлявшим последний этап нашего путешествия в поисках исчезнувшей земли.