На манжетах мелом. О дипломатических буднях без прикрас

Заканчиваю главу все тем же Дёминым. За преподавание в Мали он получил медаль, но больше на это поприще не возвращался. Окончил Академию внешней торговли (досрочно, с красным дипломом на факультете экономистов-международников) и на долгие годы ушел в систему ООН, где достиг немалых успехов: и на выездных постах – был и резрепом (послом ПРООН), и в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке на директорском посту. Зовем мы друг друга, как упоминалось, дядя Слава, дядя Юра. Это тоже частично связано с Мали. Был у нас там общий друг – Виталий Федорович Феоктистов. Мы с Виталием делили общую виллу – точнее он ее снимал, как представитель ССОД, а мне за малую часть цены «сдавал» две спальные комнаты, а гостиная и столовая у нас были общие. Потом мы дружили «на троих», включая Славу. Продолжили общие встречи и по возвращении домой. Неоднократно ездили вместе на рыбалку: Черный Локай в Литве, Ферапонтово, еще куда-то. Виталий на первых порах брал туда с собой сына Колю. Ему тогда было где-то около десяти лет. Возникли у него сложности в обращении к взрослым – как-то называть нас по имени-отчеству длинновато, да и странно. А вот звать «дядями» он уже стеснялся. Ну и решили мы тогда сами себя ими называть: дядя Слава, дядя Юра, дядя Виталий. Виталия, увы, уже больше нет. Ну а мы вот так и общаемся: как ты там, дядя Слава? Нормально, дядя Юра. На сем до свидания, Мали, до свидания. Хотя можно сказать и иначе – до встречи в Москве.

И в москве все та же Африка

Отгуляв краткий отпуск, в сентябре 1967 года (у меня почему-то многие новые назначения начинаются именно с этого месяца – тогда мне стукнуло двадцать шесть лет) вышел я на службу в сталинскую высотку на Смоленской площади, в которой довелось проработать затем всего ничего – немногим более пятидесяти годков. Разве это срок для вечности? Определили меня в малийскую референтуру (потом она стала именоваться сектором, а сейчас в департаменте – отделом) 1-го Африканского отдела МИД СССР. Руководил им Алексей Алексеевич Шведов – признанный африканский «гуру». В Народный Комиссариат иностранных дел он пришел в 1944 году. Поначалу служил в разных подразделениях, но с 1958 года взял в свои руки Африку. Сначала возглавлял единственный Африканский отдел, а потом, когда тот «размножился», оставил за собой 1-й, куда входили страны Магриба и франкоговорящие страны Западной Африки. Суммарно он руководил им двадцать восемь лет, за исключением короткой паузы в три года, когда был послом в хорошо мне в дальнейшем знакомом Королевстве Марокко.

Алексей Алексеевич был, я бы сказал, по-настоящему интеллигентным человеком: хорошо образованным, мягким, доброжелательным к людям – в первую очередь к своим сотрудникам. До конца жизни он оставался холостяком, как и мой следующий шеф в Москве Игорь Николаевич Земсков. Хотя, как однажды упомянул последний, по «бабам» (возможно, было употреблено и более вежливое определение) им доводилось ходить вместе. Ну а так, помимо работы, у моего нового начальника было несколько увлечений. Прежде всего, он был филателист – на марки тратил основную часть своего оклада заведующего (да, как сам рассказывал, и посольское жалованье в Марокко в основном ушло на них). Собирал он монеты, была у него хорошая коллекция керамических изделий – даже в туалете его квартиры, в которой я бывал несколько раз, ручной росписи тарелки висели от пола до потолка. Картины он, правда, не собирал – нужды не было. А ими в его большой по тем временам трехкомнатной квартире были увешаны все стены. Прочитал я как-то многомного лет тому назад не то в «Правде», не то в «Известиях» статью под названием «Незаслуженно забытый русский художник». Была она посвящена Алексею Шведову – отцу Алексея Алексеевича. Мне он, в частности, показывал одну из его картин с комментариями: а вот этот персонаж написал Коровин, а вот этот Серов (возможно, я что-то путаю, но имена звучали подобные).

А теперь самое время перейти к моей службе в малийской референтуре. Возглавлял ее Юрий Алексеевич Юкалов – впоследствии посол, заведующий 2-м отделом Африки на момент моего «назначения» послом в Бурунди (надеюсь, и до этого эпизода дело дойдет). Были еще 1-й секретарь Александр Петрович Барышев, наверное, о его служебных перипетиях следует рассказать, что я сделаю чуть позже, и 2-й секретарь Влад Абаршалин, которого, видимо, за какую-то провинность после Дании отправили заниматься Мали. О нем мне запомнилось лишь следующее: в его гардеробе, как выяснилось, имелось десять-двенадцать костюмов. Я, обладатель двух-трех, искренне недоумевал: да зачем же одному человеку столько нужно?