На меже меж Голосом и Эхом. Сборник статей в честь Татьяны Владимировны Цивьян

В январе, затем после недолгого перерыва в феврале 1915 года Бунин действительно был в Москве, а в феврале 1916 года – в Глотове. В Глотове написано значительное число стихотворений Тетради , «Слово» и «Перстень» помещены в ней друг за другом. «Слово» было опубликовано в конце 1915 года (журнал «Летопись». 1915. Декабрь), таким образом, относительно этого текста сохраняется сомнение только в месяце: 7.01 или 7.02.1915. «Перстень» впервые опубликован в 1918 году, таким образом, неясность относительно времени написания этого текста остается. При этом указание на день (7-е) при разнице месяцев и годов позволяет в этом видеть не умысел, а случайность. Определенной подсказкой может служить то, что в первой части Тетради на нечетных страницах, справа, записаны стихи 1915 года, на четных страницах, слева, – стихи 1916 года, что подтверждает датировку «Слова» – 1915-м, «Перстня» (автограф на четной странице) – 1916 годом. По-видимому, имеет место простой перенос дат по смежности при подготовке автором стихотворений к печати. Но в любом случае сейчас мы можем только предположить более вероятный вариант, зафиксированный в черновых автографах: «Слово» – 7.02.1915, Москва; «Перстень» – 7.02.1916, Глотово, и перечислить все иные возможности.

Наряду с прижизненными изданиями, авторскими экземплярами собраний сочинений и Тетрадью автографов 1915—1917 годов важнейшим источником для бунинской текстологии является Парижская тетрадь 1943 года – собрание тетрадных листов, объединенных в шесть единиц хранения. Парижская тетрадь поступила в РГАЛИ после выхода в свет Бунин-9 и ЛН , но до выхода Бунин-6 . На первой странице читаем: «Это тоже можно ввести в будущее собрание, вставив куда надо в хронологическом [подчеркнуто Буниным. – Т. Д. ] порядке. 1943 г. Ив. Бунин». На этих листах Буниным записаны стихотворения и стихотворные фрагменты разных лет, с датами, порой существенно отличающимися от обозначенных им прежде. Здесь мы снова встречаемся с примерами осознанного переверстывания Буниным своей поэтической истории. Особенно впечатляюще выглядит сравнение авторских датировок стихотворений, присутствующих и в Тетради, и в Парижской тетради , и сравнение этих датировок с теми, которые даны в современных собраниях Бунина:

– черновой автограф стихотворения «Земной, чужой душе закат!..» в Тетради подписан 9.02.1916 [Тетрадь, 17], в Парижской тетради 1 беловой автограф датирован 1900, – в Бунин-6 и следующих изданиях не датирован вовсе;

– черновой автограф стихотворения «И снова вечер, степь и четко…» записан в Тетради 3.07.1916, беловой автограф в Парижской тетради 1 помечен тем же 1900 годом – в Бунин-6 и следующих изданиях без уточнений опубликован текст Парижской тетради 1 под датой 3.07.1916, хотя текст Парижской тетради 1 существенно отличается от текста Тетради ;

– черновой автограф стихотворения «Снег дымился в раскрытой могиле…» в Тетради датирован 7.07.1916, беловой автограф в Парижской тетради 1 – 1888, – в Бунин-6 и следующих изданиях под датой 7.07.1916 опубликован текст Парижской тетради 1 , хотя в нем есть разночтения с текстом Тетради . (При этом относительно двух последних стихотворений в Бунин-6 указывается, что текст «печатается и датируется по автографу ЦГАЛИ», но по какому из двух в каждом случае – не говорится.)

Получается, что во всех случаях, когда авторская датировка в прижизненных собраниях сочинений (как типографских, так и личных экземплярах Бунина) отличается от даты первой публикации текста, у нас, в принципе, есть основания сомневаться в точности бунинской датировки. Рукописное наследие поэта сохранилось настолько фрагментарно, что далеко не всегда возможно перепроверить это по автографам. В таких случаях остается принять авторскую версию, помня, однако, что она может оказаться «позднейшей вставкой». [256]

В целом перекрестная сверка датировок стихотворений Бунина, сохранившихся в автографах, авторизованных машинописях, вырезках и т. д. и вошедших в различные издания поэта, позволяет пересмотреть датировки более чем 50 стихотворений.

Об авторской воле