На милость дня. Былинки

Сентябрь – время дождей, печально улетающих мыслей, грибных уловов, привычной желтизны листвы на деревьях и под ногами, напряженного ожидания чего-то нового, незнамого, тревожно-долгожданного; зудит жаль об утраченном; ты не веришь природе и принимаешь ее за декорацию: завтра и мелкий холодный дождик с утра, и сразу привычная грязь, и зонтик, и лужи с листиками-корабликами, и душа готовится к переходу в иное. И каждый год привыкнуть нельзя, а уже тянет в осень, в прохладный ветер, в не надоевшую еще работу. Что-то незримо происходит внутри, передвигает шестеренки, меняя летний ритм, и поэты грызут от вдохновения карандаши, а старики долго и задумчиво смотрят на прожилки листа, прикасаясь, наверное, к глубине жизни.

Мой друг, я искренне жалею
того, кто, в тайной слепоте,
пройдя всю длинную аллею,
не мог приметить на листе
сеть изумительную жилок,
и точки желтых бугорков,
и след зазубренный от пилок
голуборогих червяков.

Владимир Набоков

В щебетании птиц появились тревожные нотки, а на кладбище упавшие ветки легли на поникшие цветы, и до весны им уже не встать. За моим окном старый клен еще размахивает зеленым полотнищем густых веток, а за другим рябинка уже выставила для пернатых из-под резных оранжевых листьев ожерелья вкусных горько-кислых ягод. Лечь бы на мягкую травку, разбросать руки настежь и глядеть, и глядеть в бездонное небо, не думая, не мечтая, не жалея ни о чем, ни о ком…

Николай Рубцов

Эту вину не избыть покаяньем

Ну давай, рассказывай, чего уж там… Батюшке-то сразу покаялся, как в себя пришел, пиши людям, коль совесть велит, А дело худое быстро делается, Лет 15 не пью, а тут в Берлин с женой собрались по приглашению знакомой, И так мне захотелось знаменитого немецкого пива попить, что удержу никакого нет, И стал я пиво попивать – оно там на каждом шагу продается, С женой держусь независимо: мол, баловство все это, отпуск кончится – брошу я из этих банок сосать, Главное, ни тяги, ни похмелья не приходило – а это то, чего я больше всего боялся. И пиво во мне присутствовало постоянно. Пролетели две недели в гостях, вернулись в Питер. А мне без пива уже никак, Втихаря от работников время от времени на улицу бегаю, благо редакция в центре тогда была, кружку выцежу – и назад. И почему-то уверен, что никто не видит глаз моих мутных, не слышит языка развязанного, Был в полной уверенности, что дня три-четыре пиво пью, а оказалось – месяц пролетел. И закончилось все… ну это с какой стороны посмотреть: по-человечьи печально, по-божески – да спас меня Господь, уберег от большой беды.

Лукаво по глазам моим гадая,
Стараясь что-то в памяти сберечь:
«Ты веришь в неожиданности встреч?» —
Вдруг женщина спросила молодая.

Георгий Кольцов

Почему меня потянуло на ночь глядя за руль сесть, всякому, думаю, понятно, но я-то себе говорю: покатаюсь, мол, и домой спать поеду. А пивом все заднее сиденье забито… Повторяю, кончилось для меня все печально: за 200 метров до гаража остановили гаишники – я габаритные огни забыл включить. Вышел с документами – все им понятно. «Ты кем, парень, работаешь?» – спросил старший. Мне бы соврать что-нибудь – там, грузчиком или асфальтовым рабочим, но как не умел врать, так и здесь язык сам-то и выпалил: «Журналистом на хлебушек зарабатываю». Если б соврал, может, и вышло что, и отпустить могли – говорю же, 200 метров до гаража не дотянул, но к пишущей братии отношение у ГАИ, видимо, особое. Забрали ключи, пересадили к себе всех и на штрафплощадку, благо она на моей родной Школьной улице находится. Машину забрали, но пиво оставили, и мы с горя выпили его в пустом гараже; потом, наверное, еще, уже покрепче. Эх, жизнь поломатая! Единственный раз сел за руль нетрезвым – и машина в кутузке, а впереди одни неприятности…