На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921

Таким образом, беженцы получили возможность хотя и скудно питаться, но все же это было, сравнительно с прежним положением, уже большое облегчение.

20 <нрзб> 1921 года – выбор нового правления под председательством генерала Слюсаренко.

До сентября месяца 1921 года столовая располагала теми средствами, которые удерживались из пособия беженцев за стол. В сентябре и октябре беженцы совсем не получили, по неизвестной до сих пор причине, пособия (куда оно девалось, никому из беженцев не известно).

Безденежье поставило столовую в очень затруднительное положение, и потребовалось много труда, чтобы спасти столовую. К счастью, удалось устроить так, что хлебник и мясник согласились отпускать свои продукты в кредит и столовая продолжает существовать.

Значительную помощь столовой оказывает начальник среза господин Миленко, присылая иногда для столовой муку и мясо, а перед праздником Рождества Христова он лично обходил всех зажиточных селяков и интеллигенцию и просил их оказать русским помощь посильным пожертвованием, чтобы русские провели праздник лучше. Столовая получила значительное количество разных продуктов, а некоторые жертвовали деньгами.

Таким образом, благодаря заботе господина Миленко, а также адвоката господина Куна, отличающегося наибольшей внимательностью к русским и наибольшей щедростью, беженцы имели праздничный стол.

Другой вопрос, столь же острый, как и вопрос питания, – это одежда и обувь. Вопрос продовольственный кое-как разрешен; беженцы едят, но одежда и обувь давно уже требуют смены. Средств у беженцев нет. Жизнь все более и более дорожает. Столовая, чтобы кормить беженцев, принуждена повышать стоимость обедов, и у беженцев из пособия не остается даже на уплату за квартиру, на покупку керосина, мыла и пр. Чтобы сберечь на эти нужды средства, некоторые беженцы столуются не каждый день, а с перерывами, а некоторые вовсе не берут обедов в столовой, питаясь чем-нибудь у себя дома. Жить на 240 динар уже совершенно невозможно.

Летом прошлого года в колонию были присланы из Белграда бланки, которые предлагалось беженцам заполнить, дав о себе те сведения, какие были указаны в бланках. При этом было сообщено, что в целях собрания более полных сведений о беженцах, их социальном и семейном положении, образовании, трудоспособности и проч. для предоставления разного рода работ и мест Державной комиссией предпринята новая регистрация беженцев. При более близком ознакомлении беженцев с присланными бланками все отказались их заполнить, и бланки эти так и остались в колонии.

Вскоре после этого в Ковачицу приехал специально командированный из Белграда Генерального штаба полковник для регистрации беженцев. У него были <нрзб> бланки, которые он предложил беженцам заполнить, причем говорил что-то о том, что решено наконец помочь беженцам, что им будут предоставлены места службы и разные работы в зависимости от положения беженца. (Говорил он, правда, вяло, видно было, что он и сам не верил тому, что говорил.)

Новые бланки, предложенные полковником беженцам, несколько отличались от полученных раньше, но все же в них было много сведений, по мнению беженцев, совершенно излишних, почему беженцы сначала не согласились заполнить эти бланки, но после того как полковник объявил, что беженец, не заполнивший бланка, не только не получит никакой работы или службы, но будет лишен и пособия, беженцы, скрепя сердце, заполнили бланки, дав о себе те сведения, которые, по-видимому, так интересуют Державную комиссию.

Прошел год со дня этой регистрации, а какого-нибудь положительного результата от нее беженцы пока не видят.

То же получилось и с так называемыми районными отделами бюро труда. В городе Панчево существует уже более года такое бюро, но ни одного беженца Ковачицкой колонии еще не устроено, несмотря на все к нему обращения беженцев, и словесные, и письменные.

Бюро это присылает иногда в колонию список свободных мест службы или работ, но большинство беженцев уже составили себе определенное мнение о деятельности бюро, как и вообще всех организаций русских, и объявлениям бюро не придают серьезного значения. Только некоторые легковерные беженцы обращаются в бюро. Бюро же ничего им не отвечает на их запросы.

Наконец, правление Бечкерекской колонии решило организовать, тоже с благотворительной целью, «Бюро объединенных колоний Баната». О своем намерении правление Бечкерекской колонии оповестило все колонии Баната, предложив обсудить этот вопрос на общем собрании, причем в предложении этом было упомянуто и о том, что для начала дела и успеха его нужны деньги и чтобы <нрзб> беженцы пришли на помощь благому начинанию, «самообложив» себя ежемесячным взносом в размере полдинара с человека в пользу возникающего бюро.

При обсуждении на общем собрании этого вопроса многие высказывали опасение, что бюро будет столь же бесполезным, как и все уже существующие русские организации, но, пока не было налицо конкретных фактов, все согласились платить по полдинара.