На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921

Весь ноябрь месяц здесь обыкновенно дождлив и для нас, скученных в бараках с натоптанной грязью на полах и сыростью, был очень неприятен. Я обратился к военному коменданту генералу N с просьбой о переводе меня в санаторию Красного Креста («Боку»), имевшуюся для больных и раненых в Ерциг-Нови. Просьба моя была уважена, и я был переведен туда и размещен в отдельной комнате с двумя другими генералами… Администрация санатории этой оказывала нам внимание, хорошо кормили в общей столовой… В декабре наступила отличная теплая погода, я отдохнул душой и принялся за обычные для меня прогулки по окрестным горам, для осмотра исторических мест и развалин.

Вслед за нами в Боку-Каторску, Дубровник и другие города Далматинского побережья прибыло еще несколько пароходов с крымскими беженцами, которые здесь обосновывались, сорганизовались в колонии и жили всю зиму. Однако этому достаточно беззаботному житью, с отпуском от сербского правительства по 400 динар в месяц пособия на каждого беженца, приходил конец: было объявлено, что с наступлением весны русские беженцы эшелонами будут отправляться по железной дороге вглубь Сербии, для устройства их там на жительство, чтобы дать им возможность приискать себе работу и избавить сербское правительство от больших расходов по своему содержанию.

С целью ускорить это расселение было объявлено, что правительство принимает на себя бесплатную перевозку по железным дорогам только до мая месяца, после этого времени беженцы должны будут переезжать за свой собственный счет.

Пришлось позадуматься над своей судьбой и тронуться в путь, чтобы поселиться где-нибудь поближе к Белграду. Тронулся в Новый Сад[548], а оттуда по особому назначению правительственного уполномоченного – в Банат в село Ковачица, где уже были зачатки русского заселения (колонии), историю коего при этом прилагаю.

Глава 4. История Ковачицкой колонии [549]

Основателями Ковачицкой колонии русских беженцев были две семьи: Анкудович Николай, с женой и малолетним сыном, и их близкая родственница, Грекова, вдова с сыном. Все пять человек приехали в Ковачицу[550] в ноябре месяце 1919 года.

Первые русские были приняты в Ковачице довольно радушно, преимущественно мадьярской интеллигенцией. Словаки, как интеллигентные, так и простые селяки, отнеслись к русским менее радушно и особенного гостеприимства не проявили.

По прибытии в Ковачицу русские были помещены в номерах гостиницы госпожи Штиммлер, где они жили бесплатно и бесплатно же получали все довольствие.

Содержание русских взяла на себя Ковачицкая община, благодаря влиянию некоторых интеллигентных мадьяр.

Первые два месяца русские жили хорошо, но с течением времени отношение к русским со стороны населения постепенно изменилось и с равнодушного перешло в явно недоброжелательное. Причиной этого было отчасти холодное отношение к русским словакской интеллигенции, не пожелавшей своим примером и авторитетом повлиять на селяков, скупость и жадность селяков, смотревших на русских как на своих недавних врагов; отчасти же и сами русские способствовали тому, что отношение к ним населения ухудшилось.

Словаки в высшей степени скупы и жадны. Даже друг другу словак редко поможет в нужде, если дело касается «златок». Тем более трудно было ожидать доброго отношения к русским, хотя и беженцам, со стороны словаков, которым из поколения в поколение путем воспитания прививалось отрицательное отношение к России и русским.

С внешней стороны словаки очень воспитаны, держат себя довольно корректно, но чуть только будет затронут его материальный интерес, то словак и кроны не подарит, а с беженца, напротив, за какой-нибудь пустяк старается содрать возможно больше.

Словакская интеллигенция ничем в этом отношении не отличается от простых селяков.

Вина же русских заключалась в том, что они жили праздно. Имея средства, они позволяли себе некоторую роскошь как в столе, так и в нарядах. От ничегонеделанья ходили на чашку чая друг к другу, судачили, сплетничали, причем делалось это так, что весь сор выносился из избы на улицу. Были даже случае публичной драки между беженцами, и подравшиеся потом долго еще поносили друг друга всем и каждому. Некоторые ежедневно сидели в кафанах[551] и пьянствовали. Все это видели словаки, потеряли к русским «панам» всякое уважение и совершенно перестали стесняться с русскими.

Содержание первых русских гостей на общественный счет было очень не по душе словакам. Многие словаки вслух высказывали свое неудовольствие: русские живут хорошо, не работают, значит, у них есть деньги. Содержать лиц со средствами совершенно нежелательно общине.

Не желая обострять отношений, сами русские, в силу обстоятельств, должны были отказаться от бесплатного содержания и перешли на собственное иждивение.

К этому времени в Ковачице было уже 15 русских, из которых 10 человек жили на квартирах по вольному найму, а жившие в гостинице перешли в реквизированную для них местной властью квартиру, которую они оплачивали.