На Молдаванке музыка играет: Новые очерки о блатных и уличных песнях

Вот этот царский родственник и вошёл в фольклор — иногда почему-то под именем своего брата Мамстрюка, который в 1570 году попал в плен к крымским татарам и пробыл там семь лет. Возможно, обоих сказители объединили в один персонаж: Мамстрюк и ещё несколько братьев — Темрюковичей тоже занимали должности при царском дворе. В песне рассказывается, как «черкешенин» похваляется перед царём молодецкой силой и утверждает, что на Руси никто не сможет его побороть. Но находятся два «братца-калашничка» (пекари или торговцы калачами), которым удаётся одолеть кавказца. В других версиях их называют «дети калашниковы» («дети Калашниковы»). Не исключено, что Михаил или Мамстрюк впрямь были искусными борцами, и это могло раздражать царя. Точных свидетельств не сохранилось, но ведь и до сих пор кавказские борцы — одни из лучших в мире.

Заметьте: чтобы побороть черкеса, потребовалось двое братьев! Подчёркивается и страшная сила инородца:

Кострюк бросился, всю силу помял,
Тридцать татаринов, полтораста бояринов,
Семьсот Донских казаков.

В большинстве версий «черкешенин» борется с братьями по очереди. Кавказская и азиатская борьба в основном подразумевала борьбу на поясах, то есть один на один. Борьба «в пояски» была распространена и у славян… Однако, судя тексту песни, с черкешенином при царском дворе боролись по русским правилам «охотницкой борьбы», «на вольную»: дозволялись захваты за тело и одежду, подножки, подсечки, захват руками ног соперника.

С первым, старшим братом схватка продолжается до вечера и оканчивается вничью.

Как схватился с ним большой брат,
Они возились осенний день,
Из утра да и до вечера:
Как никто никого не одолел,
Как никто никого не оборол.

И лишь второй брат одолевает Кострюка. Причём поступает с ним, мягко говоря, неблагородно: раздевает догола, снимая дорогое платье и украшения. Отдельные сказители повествуют, что русский борец расшибает противника насмерть, а значит, обирает мертвеца, что просто отвратительно. А ведь, по чести сказать, победу можно назвать «грязной»: противник вымотан тяжёлой схваткой, которая длилась весь день! Чем же гордиться? Поэтому позже песняры стали придавать братьям вид захудалый и затрапезный для контраста с удалым царским шурином:

На ногах они низёшеньки,
Во плечах широкошеньки,
На ножку прихрамливают…
Ино вышли два борца,
Два Андрея, два Андреевича.
Уж собой они малёшеньки,
У них ноги коротёшеньки…

Короче, сирые и убогие, инвалиды с детства. Их победа над черкесом выглядит уже несколько по-иному. Впрочем, как ни крути, двое на одного… И в конце концов двух братцев заменяет один Потанюшка, на которого и вовсе без слёз глядеть нельзя:

Выходил тут из угла Потанюшка,
Потанюшка маленькой,
Потанюшка коротенькой,
На одну ножку припадывал,
На другую приколыхивал.

Когда такой недомерок «схватил Кострюка за ногу, ещё кинул под облаце» — кто же будет сумлеваться в превосходстве русской силы над инородческой?! То есть чем далее от времени создания песни, тем более унижен супротивник. Его одолевает какой-то каличный хромоножка. Но вот вопрос: почему же в раннем варианте песни против Темрюка выступают двое русичей? Ответ напрашивается лишь один: потому что песня — историческая, отражает реальное событие! Так и происходило на самом деле: русские борцы против кавказских были, говоря словами героя чеховской «Каштанки», всё равно что плотник супротив столяра. Иначе неведомым сочинителям в голову бы не пришло выставлять против «черкешенина» двоих борцов. Это не в традициях былинного эпоса. Вот хилый Потанюшка, одолевший иноземца, — дело другое.

Но и до истории с Кострюком традиционная русская былина порою не жаловала отечественных борцов. Так, былина «Ставр Годинович» тоже представляет их не в лучшем свете. В ней повествуется, как князь Владимир, рассердившись на боярина Ставра за то, что тот считал себя богаче киевского правителя, велел бросить наглеца в темницу, а его владения отобрать. На помощь мужу поспешила верная жена Ставра — Василиса Микулишна. В одной из версий былины она переоделась послом Золотой Орды и прибыла в Киев требовать великой дани. Однако княгиня угадала в «татарском после» Василису. И Владимир решает проверить гостя, резонно посчитав, что если посол — женщина, то она не станет бороться с киевскими богатырями. Князь выставляет против «посла»… семерых удальцов! Однако «татарин»