На небо сразу не попасть

Сегодня вечером двое из нашей камеры умерли. Начальник тюрьмы сказал, что это от переедания.

11 июня

Время от времени мне помогает Чесек Пшибыл. Мы знакомы ещё с довоенного времени, а моя мама покупала овощи на лотке пани Пшибыловой.[65] Хотя его семья разными способами присылает ему передачи, Чесё П. очень тощий и у него, наверное, больные легкие. Его схватили, когда он запрыгивал в почтовый вагон. Баншуцы-украинцы били его почти целую неделю. Чесек тяжело кашляет, и у него лихорадка. Комендант камеры говорит, что у Пшибыла, наверное, болезнь лёгких.

21 июня

Сегодня двое заключённых из нашей камеры совершили самоубийство. Это были работники почты, чьи дела были плохи, т. к. немцы подозревали их в чтении немецкой корреспонденции. Обоих били так, что у них поломаны руки и ноги, выбиты зубы. Пару дней назад жена одного из них прислала в белье записку, в которой говорила, что в ближайшее время их снова будет допрашивать Гестапо.

Ночью, когда все спали, оба почтаря перерезали себе вены лезвиями, которые тайком носили при себе. Начальник тюрьмы уведомил об этом Гестапо, и через полчаса к нам прибыли два офицера с улицы Пелчинской. Немцы осмотрели тела почтарей и приказали выбросить их из камеры. Мы хотели отнести тела во двор, но гестаповцы сказали нам сбросить тела с крыльца вниз.

22 июня

Йоганн был сержантом в подразделениях СД. А сейчас он — большая фишка у нас в тюрьме. Посадили его за мошенничество и жульничество, но в тюрьме все его уважают. Даже начальник считается с Йоганном и слушает его советы. Сегодня мы драяли нашу камеру, поэтому двери на крыльцо часто были открыты. Йоганн приходит через определённые промежутки времени и разговаривает с заключёнными.

Комендант камеры спросил Йоганна, как выглядит ситуация на западном фронте. На это Йоганн засмеялся и ответил, что раньше, чем англичане придут во Львов, в городе не останется ни одного живого поляка.

Йоганн получает немецкие газеты, а в камере для немцев есть радио-точка.

1 июля

Стена нашей тюрьмы граничит с домами, в которых объединены украинская и немецкая полиции. Вход — с улицы Яховича.[66] С некоторого времени, может, недели 3–4, по ночам оттуда слышны выстрелы, а часто также крики и команды.

Сегодня ночью было трудно заснуть в камере: так шумно было в тех домах. Выстрелов было немного, но зато отчётливо были слышны крики избиваемых и истязаемых людей. Вопли были такие, что даже наихудшие уголовники в нашей камере не могли из себя выдавить ни слова.

8 июля

Комендант камеры, Малявский, схватил лихорадку, и его от нас забрали. Малявского перенесли в тюремную больницу. Пока что мы без коменданта.

10 июля

Малявский умер в больнице. В тюрьме свирепствует тиф. Объявлен карантинный период. В это время даже охранникам нельзя покидать тюрьму. Можно общаться с семьями только по телефону. У нас должен появиться новый комендант камеры.

16 июля

В камере новый комендант — Казик Борецкий. Это злодей из злодейской аристократии, злодей-киндер, что означает высокий класс с точки зрения профессиональности и злодейских принципов. Борецкий нас не бьёт так, как это делал Малявский. Борецкий — справедливый и не признаёт авантюр между заключёнными. За воровство, совершённое одним заключённым у другого, Борецкий карает очень жёстко. «Крыса», пойманная на горячем, получает до ста ударов доской по заднице. За травлю украинца или еврея Борецкий изрядно бьёт.

Наш новый комендант камеры ожидает серьёзного приговора, поскольку в такси, на котором он ехал на работу, нашли оружие.

1 августа

Каждый вторник и пятницу приезжают «воронки», чтобы везти людей на расстрелы. После их отъезда в камере говорят, что тот или другой поехал «засрать песок». Всегда, как только зазвучит клаксон и послышится грохот открываемых ворот, люди забираются на ведро и считают, сколько фургонов приехало. После подсчёта фургонов узнают, сколько народу пойдёт сегодня в пески. На протяжении всего времени, пока фургон не выедет с территории тюрьмы, в камере господствует молчание. Иногда и целый час, а то и два никто не проронит ни слова. Одни молятся о том, чтобы не их вызвали, другие, то есть неверующие, очень нервно прохаживаются по камере или гадают на тюремных картах. Во время нахождения «воронков» в тюрьме никому нельзя выходить из камеры и всем задерживают пищу.

3 августа

Между Львовом и Томашувом-Любельским[67] случилась великая битва. Немцы задержали поезд из Львова, на котором ехали итальянцы. Ни у одного из итальянцев не было военного проездного документа. Жандармерия хотела их всех арестовать, но итальянцев было много и у всех было оружие. Офицер жандармерии ударил в лицо итальянского офицера, а тот вытащил пистолет и убил немца. Итальянцы начали стрелять из окон по жандармам, стоящим около насыпи.