На неисследованном Мадагаскаре

— Я знаю человека, руководившего этими экспедициями, он живет в Тананариве. Я могу отвезти вас к нему, Я сегодня возвращаюсь в Тананариве.

Итак, в блестяще-черном правительственном лимузине с шофером в униформе за рулем я снова выехала в Тананариве, третий раз за последние недели. Неподалеку от Аривонимамо мы увидели на поле толпу, собравшуюся вокруг одного из типичных погребальных сооружений племени мерина.

Уже издалека до нас донеслась характерная музыка: играли трубы, барабаны и дудки. Машина остановилась, и мы полем направились к собравшимся.

Своим внешним видом гробница напоминала дом без окон. Один-единственный вход, прикрытый тяжелым камнем, ведет внутрь склепа, где на каменных скамьях лежат останки, укутанные подобно мумиям. Через определенные промежутки времени, обычно каждые четыре-пять лет, особенно когда семья добивается определенного материального благосостояния, останки выносят из склепа, перепеленывают в новые саваны, так называемые ламба мена, и торжественно проносят по деревне.

Данный обычай встречается только на плато. Объясняется он по-разному. Одни ученые считают, что праздник отмечают тогда, когда семья добивается известного благосостояния и хочет показать предкам рисовые поля; другие же полагают, что первые поселенцы Мадагаскара взяли со своих детей слово, что после их смерти дети доставят тела родителей на родину. И вот, чтобы показать предкам, что обещание не забыто, хотя возвращение на родину и невозможно, потомки время от времени выносят их останки из склепов и проносят по деревне.

На высокой глиняной стене вокруг гробницы сидело много людей в праздничном одеянии, с перекинутыми через плечо белыми ламба. Статс-секретарь попросил главу семьи разрешить мне присутствовать на празднестве.

— Эта женщина, — сказал он, — приехала из Андафи, чтобы изучить обычаи малагасийского народа. Она уже много слышала об обряде фамадихана, но ни разу не видела его.

Глава семьи важно кивнул головой, и снова заиграла музыка. Увлеченная зрелищем, я переходила с места на место и даже сделала несколько снимков.

Тело вынесли из склепа и завернули в свежую ламба мена, что значит «красное полотно» (в прежние времена для этой цели использовался тяжелый шелк красного цвета). Шелковые полотна грубого прядения выделывают из нити мадагаскарского шелкопряда. Вероятно, благодаря краске с высоким содержанием дубильной кислоты трупы хорошо мумифицируются. Рассказывают, что труп одного члена бывшего королевского дома племени хова, «перепеленатый» в тридцать смен ламба мена, отлично сохранялся в течение целого столетия.

Помимо жителей плато, всем остальным племенам Мадагаскара этот обычай незнаком. Более того, у племен на юге острова вскрытие могил запрещено, к ним никогда не приближаются, а если нужно пройти мимо, то обходят их стороной, чтобы не потревожить покой предков. Поэтому захоронения, лишенные ухода, разрушаются.

Постепенно стемнело, пора было ехать дальше.

По прибытии в Тананариве мы немедленно отправились к руководителю экспедиции, и от него я узнала следующее.

Еще несколько лет тому назад он побывал в малоизученной западной части острова. Однажды, плывя на лодке по реке Манамбулу, он заметил, что в одном определенном месте, в ущелье реки, люди замолкали и переставали грести. В тот раз тайна так и осталась нераскрытой, но в нем пробудилось любопытство, и на следующий год они с другом предприняли экспедицию из Белобаки в горы Бемараха. Спустившись на канате в ущелье Манамбулу, исследователи обнаружили пещеры, в одной из которых в полумраке белел человеческий череп. Тогда они решили исследовать другую большую пещеру, уходившую в глубь горы. Там-то они и нашли несколько скелетов вместе с различными предметами, включая золотые монеты XVII века. Скелеты были сложены в мешок и доставлены в Тананариве. Антропологическое исследование показало, что скелеты принадлежали людям ростом около ста пятидесяти сантиметров, занимавшимся выращиванием риса. Однако в Белобаку, где, по некоторым предположениям, живут вазимба, ученые не заходили.

Все, что я узнала, было очень интересно, но не могло служить причиной для моего отказа от продолжения экспедиции. Поэтому на другой день я снова выехала в Цируанумандиди, твердо решив больше нигде не останавливаться.

В Цируанумандиди меня ожидал приятный сюрприз — встреча с Махатао. Он пришел в город, чтобы узнать цены на скот и дождаться моего возвращения.

— Я знал, что вы вернетесь, — сказал он и обратился к сопровождавшим его мужчинам:

— Эту вазаху я люблю, как свою старшую дочь, и буду охранять ее, как отец.

С быстротой молнии в Цируанумандиди распространилась весть о том, что на другой день в Белобаку отправляется машина.

Придя утром на стоянку, я увидела, что кузов маленького грузовика полон народа.