На неисследованном Мадагаскаре

— Потому что люди всегда недовольны тем, что имеют. Наши вожди хотели иметь больше скота, больше власти и больше земли. Наверное, у вас было то же самое. Я слышал по радио, что у вас много людей голодало.

Когда я рассказала о послевоенной нужде, все сокрушенно закачали головами.

— Если бы мы раньше узнали друг друга, — заявил староста, — мы бы могли послать в Андафи большой мешок риса. Если вам снова нечего будет есть, сообщите нам, и мы вышлем рис.

Он произнес это столь обыденно, словно в мире не было более простой вещи.

За ночь гроза и обильные дожди затопили все вокруг. О том, чтобы выступить спозаранку, нечего было и думать. Пришлось выждать, пока солнце подсушит землю. Когда мы наконец вышли из деревни, было жарко и душно. Около шестнадцати часов, как обычно, разразилась пополуденная гроза. Небесные хляби разверзлись, и в четверть часа сухое песчаное русло, по которому мы шли, превратилось в бурный поток. Пришлось спасаться от ливня и наводнения в близлежащей деревне, расположенной на небольшой возвышенности.

Наступила пятница, день открытия праздника, а мы все еще находились в пути. В этот день я подняла своих провожатых рано утром, хотя за ночь дороги, как обычно, основательно развезло. Однако ни слякоть, ни грязь не могли сдержать мой порыв. Около двух часов пополудни мы вошли в небольшую деревню, и тут мои спутники отказались идти дальше.

— Скоро разразится гроза, а впереди ни одной деревни, где бы мы могли укрыться от дождя, — сказали они. — До Бебузаки еще далеко, и сегодня нам все равно придется заночевать в пути.

— Но я обязательно должна сегодня быть в Бебузаке, — с мольбой в голосе обратилась я к Азизаме, полицейскому. — Если я сегодня не попаду к началу праздника, все мои усилия пойдут прахом. Вазимба пригласили меня, оказав мне большую честь.

И я испытала чувство глубокой благодарности к Азизаме, который в этот решительный момент поддержал меня, хотя и сам смертельно устал и с него, как со всех, градом катил пот.

— Мы все здесь товарищи! — воскликнул он. — Если нужно, мы пойдем дальше и сегодня же будем у вазимба.

Угрожая копьем, он заставил трех молодых парней, которых мы наняли в пути носильщиками, взять поклажу, и мы снова тронулись в путь.

На этот раз мы шли значительно быстрее обычного. Я едва поспевала за мужчинами. Гроза застала нас в тот момент, когда мы поднимались на один из холмов. Я быстро завернула в дождевик кинокамеру и фотоаппараты, и мы пошли дальше. Грозно сверкали молнии, и грохотал гром, но мне некогда было бояться разгневанной природы.

В мгновение ока мы промокли насквозь, шагая по щиколотку в воде. Сильный, порывистый ветер, дувший навстречу, хлестал нам в лицо каплями дождя. На дне долин шумели полноводные ручьи, мы перебирались через них по пояс в воде.

Наконец снова засияло солнце и с помощью ветра высушило наши одежды. Я не имела понятия, где мы и как далеко еще было до Бебузаки. Сердце билось учащенно, перед глазами танцевали звезды, но я знала, что сдаваться нельзя. На минуту я опустилась на землю.

— Я так и думал, что вы заболеете! — беспокойно воскликнул полицейский. — Мы должны здесь заночевать, иначе вы умрете!

— Нет, я чувствую себя хорошо, — ответила я, вставая. — Просто поскользнулась.

В наступивших сумерках мы перебрались по осыпавшимся склонам через скалистую гору и в течение часа шли по колено в воде по руслу ручья, усеянного бараратрой — разновидностью камыша. Вскоре мы уже не видели ничего вокруг себя, кроме трехметрового камыша.

— Мы заблудились, — обеспокоенно заявили носильщики.

Полицейский взял одного из троих парней и отправился с ним на поиски дороги. Примерно через час они вернулись и сообщили, что недалеко отсюда находится деревня племени сакалава. Не успели мы выбраться из камыша, как снова пошел проливной дождь. Пока мы добежали до домов, на нас не осталось сухой нитки.

Едва мы чуть-чуть обсушились, как меня огорошили новостью, что идти в Бебузаку не имеет смысла, так как праздник кончился.

— Этого не может быть! — в отчаянии воскликнула я. — Неужели все мои усилия пошли прахом?

— Мы должны заночевать в этой деревне, — сказал полицейский. — Дальше идти сегодня нельзя. Дорога пролегает через горы и ущелья. Идти по ней ночью слишком рискованно.

Я была настолько разбита и разочарована, что мне захотелось остаться одной. Я вышла на улицу. Дождь давно прекратился, и я пошла куда глаза глядят. Я не сразу заметила, что на некотором расстоянии за мной следовал Азизаме.

— Я вижу, вы огорчены, — сказал он. — Вы очень хотите попасть сегодня же в Бебузаку?

— Да, очень!

— Хорошо.

Мы вернулись в деревню, и полицейский разбудил парней, которые тем временем улеглись спать. Несмотря на их сопротивление, мы все-таки пошли дальше, уговорив одного местного жителя стать нашим проводником.

Было далеко за полночь, когда мы наконец вошли в деревню вазимба.

— Мы ждали вас целую неделю, — сказал деревенский староста, разбуженный нашим приходом. — На праздник собрались все вазимба. Они ждали вашего прихода. Но вчера вечером праздник закончился.