На неисследованном Мадагаскаре

Однако мне повезло: в Анкавандре приземлился один частный самолет местного аэроклуба. Его владелец согласился доставить меня в Миандривазу. Оттуда я на рейсовом самолете вылетела в Тананариве.

Прощание в Анкавандре было очень теплым и дружеским. Пожимая мне руку, мэр сказал:

— Мы надеемся увидеть вас в будущем году снова у себя в гостях!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Мадагаскар часто называют загадочным островом. Надо сказать, что это название вполне обоснованно. Расположен он у берегов Африки, а население его связано по происхождению с совершенно иной частью света— с Азией. Малагасийцы, жители Мадагаскара, говорят на языке малайско-полинезийской семьи. И этот язык, и тип жилища, и утварь, и способы обработки земли, и многие особенности фольклора — все связывает их с народами Индонезии. Да и внешним своим обликом они напоминают не африканцев, а обитателей индонезийских островов.

В самом этом факте давно уже нет ничего загадочного. Установлено, что предки малагасийцев переселились на остров из Индонезии. Известно, что переселение это продолжалось около двух тысяч лет — с X века до н. э. по X век н. э. — и что люди с Индонезийских островов переселялись на запад несколькими волнами…

Но вот тут как раз и начинаются загадки, ответить на которые довольно трудно.

Почему происходило это переселение и по какой причине оно прекратилось? Каким путем двигались переселенцы, где пересекали они Индийский океан? И главное, что застали они на Мадагаскаре? Был ли остров обитаем к началу X века до н. э., или же предки малагасийцев составили первое его население?

Начнем с ответов на последние вопросы. По всем признакам Мадагаскар к X веку до н. э. уже был населен выходцами из Африки — негроидами, о которых неизвестно практически ничего. Как складывались отношения этих негроидов с предками малагасийцев? Единственный источник здесь — фольклор, предания современных мадагаскарцев. В преданиях же весьма настойчиво звучит мотив ожесточенных боев с какими-то свирепыми карликами.

Однако остается неясным весьма существенный момент: действительно ли эти предания отражают события после начала переселения, или их принесли с собой из-за океана предки современных малагасийцев? Ведь в Индонезии и на соседних островах до сих пор распространены легенды о пигмеях, живущих в лесной чаще. Это не удивительно: пигмеи (низкорослые негроидные племена) живут там и поныне. В этой связи можно назвать, например, племя кубу на Суматре. Есть такие племена на Малакке, на Филиппинах, даже на Цейлоне (племя ведда). Наконец если попытаться представить себе путь следования предков малагасийцев с их прежней родины к африканским берегам, то на этом маршруте могли оказаться и Андаманские острова, жители которых также отличаются малым ростом.

Не исключено, конечно, и другое. Весь Мадагаскар (или отдельные его области) мог быть действительно населен какими-то карликовыми племенами. Ничего удивительного в таком допущении нет: известно ведь, что подобные племена встречаются в некоторых районах Африки и по сей день. Во всяком случае легенды о них рассказывают и сегодня, а в южных районах Мадагаскара и на центральном его плато господствует убеждение, что карлики живут в глухих уголках острова и поныне.

Трудную, но интересную задачу — проверить, как обстоит дело в действительности, — поставила перед собой австрийский этнограф Лотта Гернбек, книга которой предлагается вниманию советских читателей.

Надо сказать, что географической и этнографической литературы о Мадагаскаре, особенно популярной, у нас пока издано очень мало. Здесь можно назвать, пожалуй, только одну книгу — путевые заметки польского путешественника А. Фидлера. Уже по одной этой причине появление книги Лотты Гернбек будет с интересом встречено нашими читателями.

По мере знакомства с нею интерес этот перерастет в симпатию к автору, отважной исследовательнице, прошедшей немало трудных дорог, не раз рисковавшей жизнью, чтобы проникнуть в труднодоступные районы Мадагаскара. Часто она оказывалась не только первым представителем науки, но и вообще первым человеком из Европы, первым «белым», посетившим многие местности острова.

Но дело не только и не столько в этом, хотя смелость, целеустремленность, преданность науке — качества, конечно, сами по себе достаточно привлекательные. Люди Мадагаскара, их культура, их быт, их язык — все это вызывает у Лотты Гернбек живой человеческий интерес. Исследовательница смотрит на малагасийцев не как на «объект изучения», но воспринимает их с глубокой симпатией и уважением. Такое отношение, характерное для советских ученых, близкое и понятное нам, советским людям, не так уж часто встречается среди ученых «свободного мира».

Не случайно представитель местной администрации, с изумлением наблюдавший за тем, какие дружественные отношения сложились у Гернбек с местными жителями, признался ей: подобного европейца ему доводится встречать впервые.

Удалось ли австрийской исследовательнице выполнить поставленную ею задачу?

На этот вопрос нельзя дать однозначного ответа.