На неведомых тропинках. Сквозь чащу

— Рецепт прост, — согласился Алексий. — Смешать вымысел с правдой, добавить каплю понимания, толику сочувствия, чуть-чуть симпатии и вызов. Много вызова. Как ей не откликнутся, не поставить на карту все и сыграть по самым высоким ставкам? Низшие, я бы и сам сыграл.

— Он выиграл много лет назад, уже тогда я был Черным. Но ничего не стоит на месте. Роли изменились. Я изменился.

— Когда же он ее зацепил то? — спросил Март, — Никто же в его дом не суется, и на улице за версту обходят…

— Тогда и зацепил, — я закрыла глаза вспоминая…

… Как мы шли по стежке, как змея уговаривала меня не спешить, не психовать, а остановиться на минуту и подумать. Но я шла вперед, напуганная исчезновением детей, среди которых могла быть и моя дочь. Почти миллион лет назад…

Ушедшие, это и вправду было настолько глупо, насколько кажется? — подумала я и почти испугалась. Вернее, должна была испугаться, хотя бы собственного равнодушия. Ничего не екнуло внутри. Совсем. Пропади Алиса сейчас, что я сделаю? Уж точно, не брошусь на землю детей сломя голову. И именно это пугало. Я знала, что должно пугать…

— Она хотела узнать есть ли у сказочника связь с filii de terra, чтобы выяснить, кто из детей пропал. Хотела узнать для меня, она пробыла в его доме всего пару минут…

— Этого более чем достаточно, — прервал Алексий.

"На меня не смотрят, не приходят в гости, не зовут на пиво. Меня боятся" — сказал мне иллюзорный сказочник в иллюзорном Юково, — "Тем приятнее награда, когда они преодолевают страх и отвращение. Или я заставляю их преодолевать, и они бегут за мной, как дрессированные щенята"

Это был ее сказочник, из ее иллюзии. Значит, Пашка знала, что он с ней играет, или догадалась позднее, и очень хотела исправить. Убить баюна хотело ее сознание.

Опять никакой романтики, одна грязь.

— Надеюсь, вы хорошо спрятали яйцо? — спросил Константин, — Потому что именно сейчас ворий пьет опиум с нашими соседями, и они очень охотно треплют языками. А он слушает. Если дракон завладеет яйцом, нам придется или выйти к нему, — целитель посмотрел на Пашку, — Хотя бы для того, чтобы отдать ее. Или забыть о твоем брате или сестре. Сделать вид, что никакого яйца не было. Мы сможем, а вот она…

— Она нет, — ответила я.

— Ни в жизнь не догадаются, — ухмыльнулся Мартын, а я посмотрела на бабку, которая, как само собой разумеющееся потрогала бок кастрюли, а потом, видимо решив, что в кипятке здесь не нуждаются, ухватилась за ручки. Низшие, я только сейчас поняла, что в ее руках нет прихваток, а металл должен обжигать, как феникс знает что. — Яйцо у…

— Стоп, — скомандовал целитель, — Мне совсем не нужно этого знать. Если змейка выберется, скажет сама. Если нет, — на лицо мужчины набежала тень, — Без нее оно все равно погибнет.

Марья Николаевна подхватила кастрюлю и понесла обратно.

— Да будь оно все проклято! — раздался из гостиной голос Семеныча.

Я бросила взгляд на Пашку, на замершего рядом с ней целителя, Алексия, грустного Марта и вдруг поняла, что больше не пью боль. Даже не порываюсь. Что слышу потерявшиеся во времени, отсроченные удары ее сердца и не впитываю их в себя. Не ловлю редкое болезненное дыхание, не принюхиваюсь к запаху сгоревшего мяса.

Стоило подумать, как мои жадные чувства, так похожие на невидимые щупальца или пики, антенны, не знаю, как их назвать, словно проснувшись, потянулись к явиди.

"Стоп" — скомандовала я себе, — "Стоп. Я не голодна"

И влетевшие, в предчувствии сладкой боли, пики опали.

— У каждого своя жажда, — проговорил внимательно наблюдавший за мной Алексий. — Но она не управляет нами, лишь придает жизни вкус, как приправа.

— Пора садиться на диету, — буркнула я и вышла вслед за бабкой из спальни.

Выплеснув часть кипятка на пол, Марья Николаевна вернула кастрюлю на плиту и снова зачем-то зажгла газ. Старик в раздражении сбросил вызов. Атмосфера в доме была нехорошая, такая что обычно предшествует буре, такая от которой волосы на затылке встают дыбом и очень хочется убежать и спрятаться. Тревожное ожидание и предчувствие неизбежного. Пашка снова вздохнула и замерла, заставив меня гадать, а будет ли он, следующий вдох?

— Я должен поговорить с Седым, — сказал староста, глядя в пространство, — Демон наш единственный шанс?

— Наш? — удивилась я.

— Ваш, — раздраженно ответил Семеныч.

— А это, — я указала на трубку. — Единственный способ с ним связаться?

— Нет, — он оглянулся, словно соображая, где находиться, и я уловила его досаду, — Мне надо домой. Надо найти Михара и еще попробовать… — он махнул рукой, — сам все сделаю.

— А где Ветер? — спросил сидящий на диване Веник, рука свободно лежала на спинке, я заметила блестящий циферблат часов. — Он мог бы оказаться в Серой цитадели и вернуться обратно еще до заката.

— Прости, но мне забыли выдать инструкцию по эксплуатации ошеров, — ответила я поворачиваясь к двери, к моему дому кто-то шел, тяжело и неторопливо. Кто-то посторонний и скрипучий.

— Не вздумай звать Тёма, — рявкнул Семеныч, — Ты не готова. А ты, — староста повернулся к падальщику, — Закрой рот, если не хочешь, чтоб тебе его зашили. Смелый больно стал.