На обочине мира

– С тобой это никак не связано, дружок. Просто папа хочет отпустить Моди.

– О, так значит, теперь я этого хочу? – выплёвывает папа. – Я думал, мы оба с этим согласились.

– Отпустить её? Куда отпустить? Что вы имеете в виду? – взвываю я.

Алекс говорит:

– Они выгоняют её и продают «Счастливую Страну». Разве не так?

Папа бросает на Алекс ужасно недобрый взгляд.

– Нет, я… мы… мы её не выгоняем. Это скорее вынужденная отставка. Ей уже восемьдесят пять, и когда сделка с «Солнечными Сезонами» состоится, тот домик, в котором она сейчас живёт бесплатно, придётся освободить для тех, кто платит. Кроме того, у «Солнечных Сезонов» своя команда ремонтников и садовников, обслуживающих все их парки.

– Но… но вы не можете так сделать! – протестую я.

– Ещё как могут, – говорит Алекс, доставая из холодильника банку газировки и захлопывая дверцу ногой. – Тут настоящая мясорубка.

Я её игнорирую.

– Где она будет жить? Где мы будем жить?

Папа закрывает глаза, будто демонстрируя, насколько он спокоен. Это не срабатывает.

– Я не знаю, на самом деле. Полагаю, «Солнечные Сезоны» что-нибудь для неё придумают. С Моди всё будет в порядке. Не волнуйся, милая. Что же касается нас…

Я вскакиваю с табуретки и несусь к двери из кухни. Я не хочу, чтобы мама с папой снова видели, как я плачу, но я не удерживаюсь и кричу:

– Я докажу вам, что не вру! – прежде чем захлопнуть дверь и умчаться к себе в комнату.

Я падаю на кровать и зарываюсь лицом в подушки.

В итоге я провожу в своей комнате весь оставшийся вечер. Мама с папой как будто этого не замечают. Между ними разразилась очередная ссора, которая всё никак не прекращается и проникает через мою дверь. Это напоминает мне шум дороги, а когда кто-то из них что-нибудь кричит – это как автомобильные гудки.

«Ты растерял весь свой пыл, Тед! Где твоё воображение?»

«Это хорошая сделка, Софи! Ты просто сентиментальничаешь!»

«Сентиментальничаю? Это бизнес твоей семьи, Тед, не моей! Ты из ВВС ушёл, чтобы этим заниматься».

««Солнечные Сезоны»…»

«… весь парк разваливается…»

«… видела знак на воротах?»

Потом хлопает входная дверь, и я слышу, как папа уезжает. Я знаю, что это он, потому что двигатель он заводит сердито – мама никогда так не делает. Я слышу, как она плачет у себя в комнате, и мне ужасно хочется пойти обнять её, но я боюсь, что сделаю всё только хуже. Вместо этого я крадусь по коридору и поднимаю руку, чтобы поскрестись в дверь к Алекс. Не успеваю я этого сделать, как она кричит:

– Это ты, Уилла? Уходи и не возвращайся, пока не прекратишь врать!

Так что я сдаюсь и возвращаюсь к себе. Бабуля с дедулей передумали приезжать – наверное, оно и к лучшему, но мне хотелось с ними повидаться.

Каждый раз, когда я лезу в ноутбук или в телефон, я вижу там очередной пугающий заголовок про войну.

Премьер-министр говорит: «Готовьтесь к тотальной войне».

Ситуация в Тихоокеанском регионе «критическая»:

удары беспилотников учащаются.

Восточный водный конфликт: новые сотни погибших.

Я захлопываю ноутбук.

Мама даже не приготовила ужин. Я нахожу хлеб и сыр и, пока делаю себе сэндвич, замечаю на столе открытый коричневый конверт с пометкой «Министерство обороны».

Дрожащей рукой я достаю письмо, адресованное капитану авиации Э. Р. Шафто (в отставке).

Я читаю только первые несколько строк. Там всё, что мне нужно знать.

Призыв служащих резерва

Королевских ВВС

Уважаемый мистер Шафто,

Согласно законодательству, как установлено в Законе об обороне 2030 года, я заблаговременно оповещаю вас о призыве на службу бывших офицеров Королевских Военно-Воздушных Сил…

Остальное я не читаю. Да и не могу: глаза застилают слёзы.

Оставив сэндвич нетронутым, я спешу обратно к себе, сердце бешено колотится. Там я отправляю Мэнни очередное «прости» и весь следующий час жду ответа – который так и не приходит.

Это невыносимо. Правда. Я устало ложусь на спину и таращусь на потолок, пересчитывая причины, по которым я несчастна.

1. Моди – единственный человек, кроме Мэнни, который не считает, что я лгу, а ей только что сказали держаться от меня подальше.

2. А кроме этого, её вот-вот выставят из дома после того, как она проработала на нашу семью лет, типа, пятьдесят.

3. «Счастливую Страну» продадут, а значит, нам придётся переехать. И куда, интересно?

4. Мама с папой явно стали ссориться сильнее.

5. Алекс уже несколько недель не говорила мне ни единого доброго слова.