На обочине мира

Медленно, но неотвратимо каменистые углубления под нами заполняются, а струйки морской воды заползают на узкую полосу песка, где обычно валяются брошенные рыболовные сети, пластиковые бутылки или ещё какой-нибудь мусор. Сегодня там нет ничего, кроме водорослей, ракушек и стайки бекасов, прыгающих у берега.

Вы подумаете, что я тупая, ну да ладно. Море какого-то другого синего цвета. Я знаю, что уже говорила об этом, но теперь, сидя на деревянной скамейке и глядя на него, я убеждаюсь окончательно. Как это возможно? Я знаю, что море не всегда одинакового цвета, но это же Северное море, и оно едва ли бывает когда-нибудь таким синим, как сегодня. Небо вот типично британского беловато-серого цвета, с собирающимися на горизонте тучами, но море сияет насыщенным, глубоким цветом индиго.

А потом вода уже плещется у входа в пещеру. Я смотрю время на телефоне. Уже полдень; скоро начнётся отлив.

Алекс восклицает:

– Ого! – видя часы с цифрами, и я смеюсь, пока не замечаю, что зарядки осталось всего десять процентов.

Я похлопываю по карману куртки и обнаруживаю что-то твёрдое. Я достаю плитку шоколада, которую сунула мне Моди, когда мы виделись в последний раз. Я предлагаю шоколад Алексу, и он указывает на обёртку:

– Мне нравится название!

«Шоколадный крем Фрая». Это имя: Фрай. Что там говорила Моди? Это было в одной из её историй. Что её прапра-кто-то-там придумал отливать шоколад в плитках! И его звали…

Фрай.

– Ты опять притихла, – говорит Алекс.

– Блин! – выдыхаю я. – Как зовут основателя школы? Ну знаешь – Академии Фрай?

– Леди Моди Фрай. Все это знают.

Я вскакиваю и несусь к ступенькам.

– Теперь всё понятно! Люди меняют имена, когда сочетаются браком, Алекс!

– Ага. И что? – Алекс торопится за мной, и у подножья ступенек мы останавливаемся.

Я говорю, так терпеливо, как только могу:

– Моди Фрай стала Моди Лоусон! Разве ты не понимаешь?

– Нет, вообще не понимаю. Кто такая, нафлинт, Моди Лоусон?

Кто такая?.. Кажется, в этот момент что-то внутри меня меняется. Я прямо-таки чувствую, как что-то со щелчком встаёт на место. Я сажусь на бетонные ступеньки и ненадолго кладу голову на сложенные руки. А потом смотрю на Алекса, который так и стоит надо мной.

– Мне нравится твой мир, Алекс. Но это твой мир. Просто… мне здесь не место. Тебе всё кажется правильным, а мне – наоборот.

Алекс садится со мной рядом.

– Тогда зачем ты вернулась, Уилла?

– Я хотела показать людям дома, что мир может быть гораздо лучше.

– Хм-м, – говорит он. – И всё? Мне кажется, ты хотела доказать что-то другое. Что ты не врёшь. Дело в том, Уилла, что зачастую правда может сама о себе позаботиться. Она остаётся правдой…

– …веришь ты в неё или нет. Знаю. И теперь… – Я снова опускаю голову и выдавливаю слова из сжавшегося горла. – И я здорово рискую. Прямо сейчас Мина и другой Мэнни в той пещере. И в этом виновата я.

На лице Алекса появляется обеспокоенное выражение.

– Моя сестра, – говорит он. – Я хочу её вернуть.

Глава 34

Мы даже не утруждаемся взять фрирайды. Домой мы идём пешком – голова у меня опущена, руки глубоко в карманах. Я больше не хочу ни на что смотреть.

Я прохожу прямо сквозь группу каких-то людей, не извиняясь. Они расходятся в стороны, но вместо того чтобы цокать, улыбаются, а один говорит:

– Торопишься, милая?

Я даже игнорирую кошку, греющуюся на каменном заборе в лучах слабого солнца, – а это вроде как нарушение моего личного правила.

Всё это время Алекс идёт, отставая от меня на пару шагов, не осуждая и ничего не говоря, но от этого я чувствую себя не так одиноко. Я благодарна ему.

Раньше я даже не замечала этого, но магазинчики, выстроившиеся вдоль берега, которые были закрыты сколько я себя помню, теперь открылись. А может, тут они никогда и не закрывались. Там, где раньше были металлические заслоны с граффити, груды чёрных мусорных мешков и переполненный строительный контейнер, теперь магазин с фруктами и овощами, выставленными на прилавке снаружи, лавка с книгами и газетами, парикмахерская, химчистка и индийский ресторанчик с доносящимися из открытой двери соблазнительными запахами.

Я останавливаюсь ненадолго и делаю пару фоток. Продавец овощей в синем комбинезоне замечает меня и говорит:

– Выше нос, дорогуша! Чего хмуриться в такой погожий денёк? – Я осознаю, что правда хмурюсь, и делаю лицо попроще. Мужчина расплывается в улыбке и говорит: – Вот так-то лучше! Держи – вот тебе занятие для лица! – и бросает мне банан. Это удивляет меня, и я едва успеваю неуклюже его поймать, что очень смешит продавца. Он продолжает смешливо хмыкать, когда я ухожу, а потом делает мне знак – соединяет кончики больших пальцев, указательные направляя вниз.

В последний раз этот жест я видела, когда Алекс – девочка-Алекс – показала его мне, изображая скучающее «Мне пофиг». Но я вполне уверена, что продавец имел в виду не это.

Почему все такие милые?