На осколках разбитых надежд (СИ)

Первый боевой опыт во время гражданской войны в Испании. Лена слышала о ней, об этом противостоянии в стране Пиренейского полуострова много писали советские газеты. И летчики Красной армии тоже принимали участие в ней. «Интересно, в той войне немцы и русские воевали на одной стороне или также против друг друга?» — подумала Лена, глядя на эти карточки.

Потом боевые вылеты в Польше, Дании, Норвегии, странах Бенилюкса и Франции. Битва за Британию. Менялась география захваченных земель. Менялись значки и награды на форме. Иоганн, явно радуясь очередной возможности поговорить о Рихарде, подробно рассказывал о вылетах, как успешных, так и не очень, о ранениях, которые остались двумя нашивками на форме, и даже о катапультировании, которое однажды пришлось совершить Рихарду.

— Он летчик-истребитель, Воробушек. Он вылетает на разведку позиций или сопровождает бомбардировщики во время заданий. Или ловит гостей от томми, когда те перелетают наши границы, — Иоганн помолчал немного, а потом продолжил после паузы. — Рихард рассказал мне о том случае, когда ты потеряла племянницу. Сочувствую твоей потере, Воробушек.

— Я не хочу об этом говорить! — отрезала Лена, не желая снова вспоминать об этом.

— Я просто хотел сказать, что мы, немцы, предлагали когда-то безвоздушную войну. Ты можешь не верить, но фюрер был когда-то против действий в воздухе и последствий этого. И у люфтваффе были строгие указания о ведении войны именно против военных объектов. Только после начала войны с Англией и бомбардировок наших городов нам пришлось ввести расширить директивы и ввести в них направление и экономической войны. Но стрельба по беженцам или бомбометание в поле… Это же не только противоречит всем указаниям, но и бессмысленно.

Лена почти ничего не поняла из его слов. Но просить пояснения не стала, разгадала по обрывкам, что он хочет донести до нее. Только покачала головой. Если немцы предпочитают делать вид, что они правы, пусть думают так и дальше. Время рассудит, кто прав, а кто виноват. По крайней мере, ей очень хотелось на это надеяться.

— Подожди, — придержал ее за руку Иоганн, видя, что она хочет уйти, не желая больше смотреть альбом и продолжать этот разговор. — Я же не показал тебе Адель.

Почему Лена думала прежде, что Иоганн говорит о предмете своей сердечной привязанности? Почему она не думала, что Рихард, взрослый мужчина, старше ее годами, не чувствовал что-то серьезное к какой-либо женщине? Наверное, это был своего рода самообман, в котором в прошлом Рихарда не могло быть ничего подобного. Или ее тайное желание, о котором она даже не подозревала до этих пор, как не увидела ту, что когда-то украла сердце Рихарда, по словам Иоганна.

Ослепительно красивая молодая женщина с темными волосами до плеч и темными глазами. Стройная и высокая, под стать Рихарду. С женственными изгибами и длинными ногами, как успела рассмотреть Лена, на одной из карточек, где Рихард и Адель стояли у теннисной сетки с ракетками в руках. Но больше ее поразила цветная карточка с какого-то вечера. Алое шелковое платье, белый мех широкого палантина, блеск бриллиантов на шее и в ушах, алые губы под цвет платья. Адель была просто ослепительна. От нее было невозможно оторвать взгляд. Неудивительно, что Рихард, стоявший рядом и на этом фото, так смотрел на нее, что у Лены все внутренности скрутило в тугой узел.

— Эта карточка была сделана на приеме в «Кайзерхоффе» в 1939 году по случаю дня рождения Адели, который устроили Брухвейеры. Ей исполнялось двадцать лет тогда. Герману Брухвейеру, моему полковому товарищу, повезло — он сумел подняться после Первой мировой войны и разбогатеть на ценных бумагах. С его помощью и мы поправили немного дела. Дочь моего давнего друга, молодая, красивая и наследница неплохого состояния — чем не идеальная пара для моего Фалько? Признаюсь, это я протежировал знакомство и последующий роман Адели и Ритци. Часто приглашал семью Брухвейеров погостить то здесь, в Розенбурге, то в нашем шале в Альпах. У молодых было столько общих интересов, неудивительно, что они полюбили друг друга. Мы все ждали их обручения. И оно состоялось именно в этот день. А потом… — Иоганн помрачнел. Голос его стал звучать глуше прежнего, словно ему было тяжело говорить дальше. — Потом Рихард подал рапорт о разрешении брака. И во время проверки на его возможность открылось, что Адель «нечистая» немка. Ее мать признавалась еврейкой по новым законам, так как была рождена от смешанного брака еврейки и немца. Оказалось, что бабушка Адели оставила когда-то семью ради любви. Бедная Этта, мать Адели, даже не подозревала, что ее мать нечистой крови! Им пришлось бежать из Германии в ту же ночь, чтобы избежать… последствий…

Лена не могла не вспомнить при этом о Лее и других несчастных, которых согнали в гетто из-за их происхождения. Неужели и здесь, в Германии, с евреями обходились также жестоко? Неужели под трудовыми лагерями, о которых она слышала по радио, подразумевается именно такое место, которое видела Лена в Минске? Место медленного целенаправленного уничтожения.