На осколках разбитых надежд (СИ)

— Никогда не задумывался об этом, но как-то помещаюсь, — ответил Рихард с шутливыми нотками в голосе, а потом вмиг посерьезнел, опускаясь на корточки перед ее креслом. — Я хотел это отдать дяде Ханке, чтобы он подарил тебе. Полагал, что от него-то ты определенно примешь этот маленький подарок на Рождество.

«Этим» оказалась маленькая музыкальная игрушка. На основании, расписанном цветочными узорами, где прятался механизм, стояла хрупкая светловолосая куколка-балерина в белоснежном наряде, грациозно замершая в attitude croisee[33]. Лена с каким-то странным чувством приняла эту игрушку из рук Рихарда, внимательно наблюдающего за ней.

— Я увидел это в антикварной лавке Парижа, когда был проездом, и не мог не купить. Вспомнил о тебе тотчас, как увидел в витрине. Еще в октябре. Все боялся разбить ненароком, не сохранить… И вот она тут… Тебе нравится? Здесь нужно нажать на этот рычажок, и тогда заиграет музыка.

Балерина закрутилась медленно вокруг своей оси, когда запустился механизм. Мелодия к балету определенно не имела никакого отношения. Лена даже моргнула растерянно, когда услышала механические звуки мелодии. Но она была так красива, несмотря на грустные нотки, что Лена завела механизм повторно, чтобы прослушать ее заново и увидеть медленные повороты балерины.

— Наверное, надо было придержать его до Нового года, — произнес Рихард, явно не понимая, почему она так долго молчит. — Теперь я знаю, что у вас нет в Советах Рождества. Но… Или я напомнил тебе о чем-то? Я не хотел…

— Нет, ничего, — положила Лена ладонь на его руку. — Просто… не знаю, как объяснить тебе…

— Я понимаю, — произнес он в ответ. На его лицо набежала тень. — Прости меня. Я не хотел напомнить тебе о чем-то плохом, когда купил эту безделицу. Наверное, не стоило тебе ее отдавать, но… Да, я понимаю, твоя жизнь была разрушена, когда… когда началась война. Мне жаль, что тебе довелось столько всего испытать и столько потерь перенести. Но я бы очень хотел, чтобы у тебя началась новая жизнь. Чтобы ты снова почувствовала себя счастливой. Я верю, что так и будет. Не знаю, как именно и когда, но будет. Я где-то прочитал одну очень интересную фразу. «Порой на осколках разбитых надежд можно выстроить новое будущее, не менее прекрасное, чем то, которое кажется потерянным сейчас». Дословно не помню, но смысл такой. Эй!..

Рихард легко коснулся кончиками пальцев ее щеки, и она посмотрела на него. Ей очень хотелось ему верить. Что где-то впереди их ждет что-то хорошее. Будущее, в котором не будет больше смертей и крови. Но при этом она ясно понимала, что у них абсолютно разное будущее, в котором нет места друг другу. И никогда не станет иначе.

Если оно вообще будет, это призрачное будущее.

Лена взглянула на шрамы от ожогов на его виске, провела по ним осторожно, ощущая неровность кожи под пальцами. При мысли о том, что какое-то время назад он горел в самолете и мог погибнуть, у нее перехватило в горле и захотелось плакать. Всего семь дней, и он вернется на фронт, где на базу при вылетах возвращается всего лишь два самолета из трех. А она сама…

Глава 18

На следующее утро, когда при резком звуке будильника в предрассветный час Лена с трудом проснулась, все произошедшее показалось сном. Дивным, но все же сном. Потому что ничего не изменилось. Все та же прохладная вода в умывальнике. Та же форма, правда, на этот раз не парадная — белая блуза с юбкой, а обычное платье и фартук с оборками. Та же косынка, скрывающая волосы.

И те же обязанности — развести огонь в плите, чтобы Айке вовремя приготовила завтрак для гостей, сервировать стол в малой столовой и обслужить гостей. У Биргит был выходной по случаю праздника, потому объяснять отсутствие Катерины Лене было некому, а баронесса не интересовалась напрямую прислугой, держа четко выверенную дистанцию. Только Айке спросила мимоходом о Кате, когда ставила на стол для завтрака привычные уже Лене бутерброды с эрзац-маргарином и кружку травяного чая. Да Войтек поинтересовался, где она, и всерьез встревожился, когда получил ответ, что Катя заболела.

— Как же ты справишься одна? — спросил Войтек, и Айке тоже вопросительно взглянула на Лену, переливая кофе в кофейник.

— Ну, справилась же как-то вчера. Не переживай, все обойдется. Главное, чтобы Катя отлежалась, — заверила их Лена, подхватывая сервированный поднос. Она старалась выглядеть веселой, хотя у самой внутри не угасало волнение. Ночью Кате было дурно, а под утро, когда она попыталась сама выплеснуть содержимое тазика в унитаз, едва не потеряла сознание и упала прямо там, в ванной комнате. Хорошо, что Лена уже была на ногах в это время и сумела вовремя помочь ей. Рихард был прав — Катерину стоило показать доктору, но как это было возможно?..

Казалось, ничего не изменилось. Все тот же путь из кухни в столовую с подносом в руках, стараясь не расплескать чай или кофе, которые последними занимали свое место на буфете с едой. И все же все было по-другому.