На осколках разбитых надежд (СИ)

Лене никогда не говорили ни мама, ни тетя прямо о нормах поведения и морали, которой должна придерживаться девушка, но она знала, что чистота и невинность дарятся только мужу, и не могла не почувствовать мимолетный укол совести, что у нее все происходит совсем не так. А потом все стерлось сладостью поцелуя и новизной ощущений, которые пришли и взяли в плен безоговорочно, когда рука Рихарда скользнула в вырез ночной рубашки и коснулась обнаженной кожи груди. Для Лены все перестало существовать вокруг, кроме этих рук и губ, кроме запаха кожи, кроме самого Рихарда. Она даже упустила момент, когда он поднял ее на руки и бережно опустил на постель.

— Подумай еще раз, Ленхен, — произнес Рихард, возвышаясь над ней на руках. Он смотрел на нее сверху вниз пристально и цепко, выжидая.

Она не стала ничего говорить. Просто потянулась к нему и положила руку на его грудь, чуть повыше солнечного сплетения. Несмотря на его хладнокровный и сосредоточенный вид, сердце Рихарда билось как бешеное, Лена чувствовала это ладонью даже через тонкую ткань майки. Повела ладонью выше, к его ключицам, чтобы ухватиться за ворот халата и потянуть с его плеч. Ей хотелось коснуться его кожи, кончики пальцев даже горели огнем от этого желания, и Рихард, словно разгадав ее мысли, сбросил халат и стянул майку. У Лены даже перехватило дыхание от вида его обнаженного торса. Она коснулась его локтя, провела вдоль руки к ключице, упиваясь твердостью его мускулов, и дальше до груди, до того самого места, которого касалась недавно через ткань майки.

Интересно, понравится ли ему так же сильно прикосновение, которым он когда-то трогал ее грудь? Будет ли он чувствовать то же, что и она?

Это было последней осознанной мыслью Лена перед тем, как она проверила это на деле. Потому что едва она дотронулась до его соска, как он склонился над ней и стал жадно целовать, прижавшись к ней всем телом. Теперь для Лены существовал только Рихард. Его ладони и губы на ее обнаженной коже. И новые неведанные ранее ощущения и чувства, которые он вызывал в ней.

Реальность вторглась острой болью и принесла с собой мимолетный приступ сомнений и тревоги. Лена инстинктивно сжалась, вскрикнув, попыталась оттолкнуть Рихарда, хотя понимала, что это совершенно бесполезно сейчас. И испугалась, что он не остановится, несмотря на ее боль. Но она ошибалась — Рихард замер обеспокоенно, едва она дернулась от боли.

— Ты в порядке? — прошептал ей Рихард, глядя в ее широко распахнутые глаза. — Если ты хочешь, мы можем прекратить.

Нет, этого Лена не хотела. Она знала, что тело всегда отвечает именно так на все новое и непривычное, и догадывалась интуитивно, что едва ли сейчас произошло что-то ужасное для ее здоровья. Поцелуи и ласки Рихарда сделали свое дело. Она снова погрузилась с головой в ту эйфорию, которая еще недавно кружила ей голову, но все же напряглась помимо воли на какие-то секунды, когда почувствовала его ладони под своими бедрами.

— Мы можем остановиться. Если тебе будет больно, — напомнил Лене Рихард, чутко уловив перемену в ней, но она сама открылась для него и потянулась к его лицу, чтобы поцеловать. Вцепилась в его широкие плечи, почувствовав снова дискомфорт и боль, правда, на этот раз мимолетную. С каждым движением эти неприятные ощущения становились все менее ощутимыми, чтобы после и вовсе испариться без следа, оставляя вместо себя другие, такие непривычные и странные. Теперь она понимала, что означает растворяться в другом человеке, потому что именно это и чувствовала в те минуты. Лицо Рихарда было так близко, что Лена тонула в его голубых глазах, когда он смотрел на нее. И задыхалась то ли от его требовательных и длинных поцелуев, от которых шла кругом голова, то ли от чувств к этому мужчине. Она чувствовала его как себя саму. Словно она действительно слилась с ним воедино. И пусть ее ощущения были совсем не такие, наслаждение Рихарда стало ее собственным. У нее даже мурашки побежали по коже от того, как он произнес ее имя в финале…

— Как ты себя чувствуешь? — это был первый вопрос, который задал Рихард.

— Странно, — честно ответила Лена, глядя на него. — А как должно быть?

— Не спрашивай у меня, — улыбнулся он, протягивая руку и заправляя выбившуюся из косы прядь за ее ухо. — У меня это тоже впервые.

И рассмеялся тихо, когда поймал ее ошарашенный взгляд. Тут же поправился:

— Не то, чтобы это мой первый раз. Я никогда прежде не был с девушкой, у которой это впервые, — его глаза вдруг подернулись странной дымкой, а сам он посерьезнел. Перекатился по постели и подобрал с пола халат, чтобы набросить тот на голое тело. — Я всегда полагал, что это должна быть…

Лена почувствовала себя так, словно ее окатили ледяной водой. «Адель», вот что должно было, судя по всему, стоять в финале его речи. Сердце словно зажали в тиски, и ей пришлось сделать пару глубоких вдохов, чтобы хотя бы на немного снизить боль в груди.