На осколках разбитых надежд (СИ)

— Я вернусь, обещаю. А то как ты без меня будешь тут? Тебя же немцы совсем не поймут! — неловко пошутила Лена, а потом быстро записала на листке бумаги русскими слогами фразы на немецком, которые предстояло запомнить Кате, и вложила листок в ее ладонь. — Я вернусь!

Убедить Катю, что ничего странного не происходит, было легче, чем саму себя. Рихард вел себя отстраненно, словно чужой. Показал знаками, без лишних слов, что ей нужно следовать за ним как можно тише, и вывел через черный коридор, которым пользовалась прислуга, из дома. А потом поманил дальше — в парк, не по аллее, а по одной из тропинок, показав также знаком, чтобы она поторопилась скрыться в зелени высоких кустов.

Они шли молча некоторое время — Лена впереди, стараясь идти широкими шагами, чтобы Рихард, следующий за ней, не был вынужден замедлять шаг. Это молчание давило на нервы. Да еще всякий раз, когда Лена оборачивалась, то в полумраке наступающего утра не видела в тени околыша фуражки лица Рихарда, но зато отмечала немецкую форму и знаки отличия. И создавалось ощущение, что ее конвоирует немецкий офицер, и это вызывало липкий страх с каждой минутой, с каждым шагом.

Что, если он действительно узнал, что она передавала сведения англичанам через Войтека? Что она шпионка, а значит, должна быть передана в гестапо. Там ее будут мучить, чтобы заставить выдать своих сообщников, а после, доведя до полусмерти нечеловеческими пытками, повесят на площади города с табличкой на груди.

Неужели Рихард способен ее выдать гестапо? Неужели для него ровным счетом ничего не значит то, что произошло между ними? Но ведь выходит, что и для нее не значило, раз она предавала его раз за разом, подставляя под удар…

— Подожди, вдруг схватил Лену за руку, останавливая, Рихард, когда они вышли на широкую аллею у западных ворот парка. А потом тут же отпустил тонкое запястье из пальцев, словно не желал касаться ее сейчас. Лена не могла не отметить это.

— Твоя коса. Так не пойдет. Ты должна сделать другую прическу. Такую, как вчера.

— Я не смогу… здесь нет зеркала… — растерянно произнесла Лена, удивляясь до глубины души этим словам. Она ждала чего угодно, но только не этого.

Рихард поманил ее за собой, на это раз первым уходя за ворота, где на обочине дороги, возле кустов дикорастущей акации стоял его черный «опель». Он сел в автомобиль и развернул зеркало в сторону Лены, которой приказал знаком занять место пассажира. Пока она пыталась суетливо заколоть боковые пряди в прическу, приподнимая их надо лбом, Рихард ходил возле машины и курил, затягиваясь глубоко всякий раз. Лена уже знала, что это означает, что он либо волнуется, либо пытается унять свою злость, и не могла не тревожиться, не понимая, что происходит сейчас. А спросить Рихарда она отчего-то боялась. Видела резкость его движений, видела, как ходит желвак на щеке, и бьется бледно-голубая жилка на шее. Внутри спокойного на вид немца бушевал настоящий шторм эмоций, и Лене хотелось как можно дольше не столкнуться с этим штормом. Поэтому молчала, пока они ехали через спавшие деревни, пока мелькали за окном леса, хутора и принадлежащие им луга и поля, пока объезжали по окраине город по пустым еще улицам. Гестапо осталось позади, в городе, и она выдохнула с облегчением, когда крыши домов скрылись из вида.

Но когда «опель» миновал очередной дорожный указатель, Лена заволновалась не на шутку. Они удалились на достаточное расстояние от города, а ее документы могли вызвать вопросы у шупо при проверке. Ведь остарбайтеры должны были иметь серьезную причину, чтобы покинуть место своей приписки, иначе их ожидали долгие разбирательства в полиции.

— Куда мы едем? — спросила Лена, когда за окном мелькнула очередная крохотная деревня. Совсем незнакомая. Становилось ясно, что они удалялись от Розенбурга на приличное расстояние.

— Я обещал показать тебе свою землю, помнишь? — Рихард так долго медлил с ответом, что она уже перестала ждать его.

— Я не могу уезжать так далеко, — напомнила ему Лена, еще туже запахивая на груди вязаную кофту, скрывающую знак остарбайтера. — Есть строгие правила.

— Это правда, ты не можешь, — согласился Рихард, сосредоточенно глядя на дорогу. Сейчас, когда ночь сменялась днем, и солнце только-только поднималось из-за горизонта, все окрестности заволокло густым туманом. Вести автомобиль стало сложнее, и Рихарду пришлось сбросить скорость.

— А вот Хелена Хертц может вполне!

Глава 28

— Я не понимаю, — проговорила Лена, услышав незнакомое имя. Хотя каким-то чутьем вдруг догадалась, что скрыто за этими словами.