На осколках разбитых надежд (СИ)

Любовь дается каждому. И не всегда это бывает дар, которому ты безумно рад и которым ты наслаждаешься каждый день. Любовь — это когда ты уже не принадлежишь себе полностью. Твои мысли и поступки как по кругу возвращаются к тому, кому ты отдал свое сердце. И ты можешь жить, потеряв ее. Но это как будто у тебя оторвали крылья, лишив природной возможности летать. Ты по-прежнему дышишь, ходишь по земле, способен испытывать эмоции и чувства. Ты по-прежнему живешь, но больше никогда не поднимаешься к солнцу, чтобы ощутить небывалый восторг от его тепла и света… И что самое странное — если понадобится, ты сам оторвешь себе крылья, лишая всего самого дорогого. Оторвешь с мясом, преодолевая дичайшую боль. Будешь по капле истекать кровью и при этом чувствовать странное умиротворение. Потому что делаешь все это ради того, чтобы тому, кого ты любишь, было хорошо. Пусть даже не с тобой…

«Я всегда и во всем готова помочь тебе, Ритци», писала ему в ответ бывшая невеста. «Можешь смело положиться на меня». Еще в начале сорокового года Адель наотрез отказалась уезжать в Америку, как это сделали партнеры ее отца и их семьи. Как она написала ему в первых письмах, полученных им после долгого молчания: «Я просто жду невозможного здесь, в Базеле, и надеюсь на чудо».

Как и все они. Ждут и надеются, что эта война когда-нибудь кончится…

Значит, Швейцария…

— У меня амнезия после травмы головы, — сказал Рихард Удо, чтобы этим объяснить странность последующего вопроса. — Я не помню, был ли переход, и как он прошел. Можно ли узнать, осуществился ли он? Я помню только, что Лена должна была перейти границу во Фрайбурге. И помню, что давал ей этот адрес, если что-то пойдет не так.

— После этого я отправлял дважды людей через Фрайбург, — ответил Удо после коротких размышлений. — Думаю, что не я один из «Бэрхен» пользуюсь этим каналом. О том, что он закрыт, не было новостей. А значит, она прошла без проблем еще в мае. Вероятно, она уже в Швейцарии, как вы и хотели, господин гауптман. Но вы, наверное, слышали? Ходят слухи, что Германия может закрыть границы с Швейцарией.

— Если я что-то узнаю на этот счет, то дам вам знать, — пообещал Рихард. Перед уходом он оставил супругам Бретвиц карточки на сахар, хлеб и масло. Ему были без нужды, а вот им определенно понадобились бы.

Проверить версию, что Ленхен действительно уехала в Швейцарию и сейчас находилась в соседней стране, можно было только спустя время. Конечно, Рихард написал письмо Адели сразу же по возвращении домой, но это послание будет идти несколько недель через Красный крест, и эти недели просто сведут его с ума своей неопределенностью.

Глава 36

Небольшой ужин баронессы превратился в настоящий прием, как обнаружил с удивлением Рихард на следующий вечер. Он не ожидал, что ей удастся собрать за короткий срок такое количество гостей, но это случилось. Посланники венгерского, шведского и португальского посольств, граф и графиня фон Хелльдорф, чета Бисмарк, Герсдорфы, посланник фон Хассель с супругой, фон Вицлебены, генерал фон Бломберг, правда, без жены, которую баронесса ни за что не пустила бы на порог после давнего скандала[92], и многие другие представители старой знати разного возраста — от молодых до стариков в почтенном возрасте. И к облегчению Рихарда, никого из новой знати в мундирах СС.

Рихард не удивился, когда за ужином, приготовленным поварами «Адлона», он оказался между Мисси и Генрихом Витгенштейном. Именно с последним он и предпочел беседовать, испытывая легкие муки совести за безразличие к соседке по столу. Он видел в ее глазах симпатию и надежду, поэтому было слишком опасно вести даже обычную формальную беседу дольше положенного. Он поинтересовался здоровьем Магды, вину за увечья которой до сих пор ощущал, как хозяин Розенбурга, и узнал, что девушка уволилась из министерства пропаганды, где работала машинисткой, решив стать медсестрой в госпитале для раненых солдат вермахта.